Михаил Блехман. УМУ И СЕРДЦУ. Послесловие к книге “На троих”

Послесловие к книге “На троих”: Сборник рассказов Владимира Хохлева и Семёна Каминского с рисунками Андрея Рабодзеенко, Insignificant Books, Чикаго – СПб., 2010

Бывает, начну читать очередное произведение очередного современного автора – и почти сразу же закрою книгу или выключу компьютер. Честно скажу: не лежит у меня сердце к некоторой современной русской прозе, каким бы знаменитым или, упаси Боже, модным, ни считался автор. Увы, этих «модных» и «знаменитых» – целый легион и в России, и в странах диаспоры, вот только пишется многое – не уму и не сердцу. Возможно, потому, что пишущий не вкладывает в своё произведение ни сердца, ни ума…

К счастью, вот эта книга рассказов, написанных прозаиками Владимиром Хохлевым (Россия) и Семёном Каминским (США) и иллюстрированная Андреем Рабодзеенко (США) – и уму, и сердцу. Её хочется читать и не хочется откладывать в сторону, даже дочитав.

Все рассказы – вполне реалистические. Но, в отличие от многих других, вроде бы похожих на них по стилистике, почти каждый рассказ Хохлева и Каминского – не просто очередная, непонятно зачем рассказанная читателю история, а печальная или весёлая частичка жизни, несущая и мысль, и наставление. Не оставляющая безучастным. Ведь рассказы эти – о нас самих, написанные нами самими. Точнее, Владимиром Хохлевым и Семёном Каминским – для нас. С хорошей литературой всегда так: автор пишет для себя, и именно поэтому и только в этом счастливом случае получается, что и – для читателя.

Читаешь и вспоминаешь тех, о ком рассказ, и улыбаешься или грустишь, вздыхаешь или радуешься. Знаешь в лицо каждого – словно не расставался с ними, хотя и уехал «оттуда» давным-давно…

Вот идут на выборы старик со старухой. Выборы, как повелось ещё со старых времён, проходят в школе, куда добежать внуку нужно каких-нибудь десять минут, да и они когда-то так добегали. А сейчас – и за полчаса не добраться. Сколько раз они вот так голосовали, сколько раз вставали пораньше в предвкушении праздника – выборы ведь всегда праздник. Ну и что ж, что ничего от их голосов не зависит, зато праздник всегда остаётся. При всех властях, при любом начальстве. Это – их праздник, мальчика и девочки, между праздниками неожиданно для самих себя ставших стариком и старухой. Может, и не состарились бы, если бы праздник длился без перерыва?.. Сегодня снова пришли голосовать – а старик взял да умер. Был праздник – и закончился. И мальчика больше нет, и девочки. Одна старуха осталась. Может, доживёт до следующих выборов – да кому они теперь нужны, без старика? Владимир Хохлев, подметивший эту историю, просит нас подумать. Вернее – задуматься.

А вот он же рассказывает забавную историю: в рассказе «Властелин» старый работяга или пенсионер, наш сосед по лестничной клетке или знакомый нашего приятеля, смотрит телевизор и управляет всемирными событиями: мировые лидеры встречаются по его требованию, природные катаклизмы подчиняются ему, итальянцы выигрывают в футбол у англичан. Всё это передают в телевизионных последних известиях, но откуда бы взяться этим известиям, если бы не он – «властелин мира»? Себе что ли попробовать, что ли? Завтра попробую что-нибудь предсказать. Интересно, есть ли на свете события, о которых мне не известно? Случится ли что-нибудь в мире помимо меня? Без моего участия?

Ещё одна история, подмеченная и рассказанная нам Владимиром Хохлевым, происходит в купе скорого поезда. Словно в новом – или по-хорошему старом? – российском телефильме, режиссёру – писателю – достаточно крохотного пространства, чтобы рассказать о целой жизни. Мужчина и женщина, случайные попутчики, несложившаяся жизнь. Ну, сложилась, конечно, но счастья как-то не получилось… То есть не то чтобы его нет вовсе, но могло бы быть больше, – всегда хочется, чтобы счастья было больше, иначе кажется, что его нет… Бывает так: одиночество вытесняет из души счастье, но ты не замечаешь этого, пока – случайно – не встретишь в купе такого же случайного попутчика или попутчицу. Будто в жизни что-то происходит случайно… Вот и эти люди – случайно? – оказались давным-давно расставшимися мужем и женой. У Владимира Хохлева получилась концовка в стиле милого моему сердцу постмодернизма: что будет – догадывайтесь сами, у автора ответа нет…

Семён Каминский подхватывает эстафетную палочку, переданную ему Владимиром Хохлевым. Весёлые и грустные рассказы, как бы «картинки с выставки». И всех знаешь, и всё узнаёшь. И так грустно иногда становится – чуть не плачешь, но тут же становится весело – и уже смеёшься.

Все рассказы Каминского – реалистичны, кроме одного, написанного в стиле постмодернизма – «Ты сказала», немного печальной и очень красивой истории создания рассказа о любви.

Семёну Каминскому очень удаются истории о «той» жизни: о детстве и юности в «той» стране, о рок-музыке, вернее, о юношеском её восприятии, об истинных ценностях, на которых нет и не может быть ценника, потому что у ценности – нет цены. И что важно – Семён Каминский говорит о том, что было, без надрыва и ностальгии – всего лишь (всего лишь?) со светлой грустью влюблённого в прошлое и любящего настоящее человека. Никому и ничему не завидующего. Ведь лучшее средство от зависти – любовь.

Вот двое приятелей – оба «счастливчики» (так и рассказ называется – «Счастливчик») – всю жизнь завидуют друг другу. Виду не подают, но завидуют остро, безнадёжно. Один другого считает счастливчиком, которому «просто везёт», а себя, соответственно, – неудачником. Но встретились – и поняли (если только и вправду сумели понять), что каждый из них – это своего рода зеркальное отражение другого, и зависть каждого – такое же отражение…

Очаровательный рассказ «Боб, форшмак и рок-н-ролл» как бы берёт меня за руку и переносит в 70-е годы, когда я не просто «увлекался» (какое-то бесчувственно-нейтральное словцо) роком, а – воспитывался на нём. Английская рок-музыка воспитывала меня, прививала мне мысль о том, что никакой «чужой» («чуждой», «вражеской», прости Господи) культуры быть не может. Если культура – это действительно культура, а не бескультурье, то она вся – моя. Наша – моя и моих друзей. Как еврейский форшмак: настоящий форшмак – такой же наш, как и музыка "Битлз". Они – для всех.

Мне очень близки воспоминания Каминского о той «чуждой», совершенно родной мне рок-музыке, об электрогитарах, о магнитных бобинах и загадочных лакированных конвертах с ещё более загадочными пластинками – мы называли их «дисками». В рассказе «Ангелы по пять» («пять» – это очередной ценник) я почти физически слышу песню – нет, композицию – великолепных Led Zeppelin «Лестница в небо». Я слышу эту музыку, эти гитары даже в тех рассказах Семёна Каминского, в которых рок-музыки вроде бы нет… Потому что она для Семёна, как и для меня, есть всегда. В этом мы – не завидующие друг другу счастливчики!

А грустные рассказы Каминского так печальны и так чисты, что комок подступает к горлу и думаешь: «Что-то я слишком сентиментален сегодня». Но читаешь завтра про маму Пасюка или про девушку Фаню, как-то незаметно для самой себя (как старик и старуха у Владимира Хохлева) ставшей Фейгой Юдковной, и ощущаешь всё тот же комок. И послезавтра, и через неделю или месяц. Просто (просто ли?) потому, что написано талантливо. Честно, чисто.

И уму, и сердцу.

Монреаль, 2010 г.