May 202011
 

«Эмигрантская Тетрадь» Лианы Алавердовой Эмигрантская тетрадь: Стихотворения. Нью-Йорк: Аlexandria, 2004. 224 страницы.

Родом из Баку, Лиана Алавердова эмигрировала в Америку в 1993 году. Ее творческий багаж представлен поэтическими сборниками «Рифмы» (1997), «Эмигрантская тетрадь» (2004) и двуязычным сборником «Из Баку в Бруклин» (2007), составленным из русских стихов и их переводов на английский Лидии Разран Стоун, а также многочисленными публикациями в периодических изданиях и альманахах Азербайджана и США. Алавердова пробует себя в жанре драматургии. Она – автор двух пьес: «Идиот в Америке» и «Все смешалось в доме». Нисколько не умаляя, достоинства других публикаций Алавердовой, я рассматриваю «Эмигрантскую тетрадь» как высокое достижение поэтессы ( в отличие от Ахматовой, я считаю это слово равноценным слову «поэт»).

Неброская обложка, выполненная в строгих черно-белых тонах. Три зеленые звездочки – то ли листья, то ли, в самом деле, звезды. Скромное, нарочито лимитирующее (тематически и социально) название – вот внешние, обманчивые атрибуты «Эмигрантской тетради». Да, поэтическая «тетрадь» написана эмигранткой, но вмещает она в себя несравненно больше этого слова, с которым связана горечь утраты старого, привычного жизненного уклада и постепенное насильственно-добровольное врастание, вживание в новый мир. «Эмигрантская тетрадь» состоит из нескольких поэтических циклов-тетрадей, в которых стихи подобраны тематически: «Реестр оставленных вещей, или Бакинская тетрадь», «Эмигрантская тетрадь», «Портреты и автопортреты», «Еврейская тетрадь», «Античная тетрадь» и заключительная – «Старая тетрадь». Настоящий сборник возник, как пишет Алавердова, по воле «желанья, быть может, черту подвести», поделиться с читателем накопленными мыслями и чувствами, облаченными в разнообразную поэтическую форму. Здесь и строгая отточенность классического пятистопного ямба:

Бессонница. Распахнуто окно
в попытке тщетной уловить прохладу.
Пустое небо. Звезды – домино.
И голова плывет. Зачем? Так надо…
И современный, полусвободный, рваный, пульсирующий ритм:
Балласты памяти, дней коросту
сбрасывала душа, очищаясь,
изготовясь к прыжку в запредельность…

В ключевом цикле сборника поэтесса с откровенной горечью и грустью восклицает: «Затеряна между двумя мирами и в равной мере чуждая обоим». Как верно и как поэтично звучат эти строки! Как близки и понятны они тем, кто разделил ее судьбу!

Стихи из «Эмигрантской тетради» отмечены наблюдательностью, остроумием, вниманием к деталям. Они философичны и одновременно сюжетны, зримы, словно написаны кистью художника. Алавердова увлеченно живописует Нью-Йорк, Манхэттен, Кони-Айленд. Она мастерски владеет аллитерацией – «драже дождя и дрожи» – и развернутой метафорой:

Одним рывком
надеваю платье,
надеваю дом,
улицу,
Манхэттен надеваю вертикальный…
Ее образы-находки пластичны и ощутимы:
Солнце барабанит лучами по темечку.
Жара нахальна, словно вор,
и в окна лезет с самой рани…

Некоторые стихи написаны под влиянием кумиров. Алавердова не только не скрывает, но, наоборот, подчеркивает влияние Бродского, приводя его строки в качестве эпиграфа к одному из своих стихотворений:

Я сижу на стуле в большой квартире,
Ниагара клокочет в пустом сортире.

                                               И. Бродский

Я сижу у окна и гляжу на дворик.
Муж ушел на работу, и дети в школе.
Холодильник враждебно гудит в коридоре,
Вопрошая словно: «А где же супер?»
Я толку свои мысли, как воду в ступе.

Идя по стопам Бродского, Алавердова использует нарочитую приземленность «непоэтичного» разговорного языка:

Надо мной потолок, что давно не белен,
Его выше – нестираные постели,
где сосед-наркоман, бормоча проклятья.
надевает изрядно драное платье.

Ее поэзия успешно служит двум началам: иронии и пафосу. Она смело балансирует на тонком тросе между ними, и поэтому ее сознательно «качает» то в одну, то в другую сторону:

Ирония, да, убивает пафос.
Каждый быть может изредка Лакмус-
ом. Чтоб постигнуть истину эту,
не надо быть крупным (мелким) поэтом.

………………

Сама же я служу обоим началам.
Поэтому, видно, меня качает,
как подвыпившего матроса
на палубе (ясно, что с папиросой).

«Эмигрантская тетрадь» – книга многогранная по тематике, полифоничная по стилю и жанрам. Здесь и философские размышления о жизни и природе, и уличные сценки-зарисовки, и написанные на прерывистом дыхании, как бы с разбега, «Страсти по Цветаевой». Стихи Алавердовой, в большинстве своем, не исповедальны, но все же, несмотря на строгую «самоцензуру» в стремлении раскрыться не до конца, спрятаться за иронию, в сборник проникли такие обнажающие душу, горькие признания, как «Монолог аутсайдерши». Привожу начальную и конечную строфы из этого стихотворения:

Я не вошла в тот круг. Я вне
его приязней, дружб. Я не
наследница. Оне
пируют без меня. А мне
лишь остается в глубине
забытой камбалой на дне
о пене размышлять, во сне
наперстника искать. Блесне
не дадено торчать во мне.

……………

Я круга – вне. Величина,
неведомая вам. Жена
инкогнито, я – глубина
немеренная, я – весна,
никем не взращена – одна,
всегда одна, одна, одна…

Алавердова много пишет на еврейскую тему. В «Еврейскую тетрадь» включены проникновенные стихи «Народу Израиля», «Моисей», «Баллада о Марии Нуньес» и другие. В противовес своим кумирам: Мандельштаму, Пастернаку и Бродскому, поэтесса откровенно декларирует еврейскую тему как одну из составляющих ее эстетики:

Нет, синагогой не был соблазнен
ни Мандельштам, ни Пастернак, ни Бродский.
Но что ж из этого? Их выбор – их сиротство.
Печально, но, увы, не руководство.
Дань времени и месту – не закон.
А для меня эстетика жива
в смешных младенцах в платьях длиннополых,
и в блеске несгибаемой меноры,
и вспять бегущих (расступись же, море!),
и кровью закипающих словах.

Создавая «Античную тетрадь», Алавердова не ставит перед собой цель пересказать античные стихи и легенды. Она стремится по-своему интерпретировать классические образы, делая их вневременными. Так в «Монологе Пенелопы» перед читателем предстает реальная женщина, верная жена, которая «время намотала на клубок» и боится, что для него (Одиссея) стара.

Некоторые поэты записывали стихи на салфетках в ресторанах-кафе, другие – как, например, Афанасий Фет – на обратной стороне счетов за овес и керосин. Когда накатывает вдохновение и хочется отобразить то, что запало в душу, всякие писчебумажные изделья хороши. Лиана Алавердова, как видно из сборника, часто пишет стихи на обрывках бумаги во время долгих поездок в сабвее на работу и домой. Живет поэтесса в Бруклине, работает в Бруклинской публичной библиотеке. Когда Алавердова составляла сборник «Эмигрантская тетрадь», она работала в Квинсовской библиотеке. Два часа в один конец. Одолевала усталость, хотелось спать. И под грохот подземки рождались удивительно искренние, мелодичные стихи:

С головой в паутине рутин,
пролетаю бессонный Манхэттен.
О, как хочется спать! Как один
знает Бог и сочувствует в этом.

Сборник «Эмигрантская тетрадь» – книга, глубоко продуманная, гармоничная и завершенная. Как и в любом поэтическом сборнике, в ней есть более сильные и менее удачные стихи. Но в книге Алавердовой нет лишних стихов, дабы заполнить пространство и увеличить весомость творения количеством страниц. Талантливая поэтесса, Алавердова ставит перед собой самые разные творческие задачи и мастерски справляется с ними. Я полагаю, что книга «Эмигрантская тетрадь» – заметное явление в русской эмигрантской поэзии.

Елена Литинская

11 мая 2011 г

avatar

Елена Литинская

Елена Литинская родилась и выросла в Москве. Окончила славянское отделение филологического факультета МГУ. Занималась поэтическим переводом с чешского. Издала 6 книг стихов и прозы: «Монолог последнего снега» (Нью-Йорк, 1992), «В поисках себя» (Москва, 2002), «На канале» (Москва, 2008), «Сквозь временную отдаленность» (Бостон, 2011), «От Спиридоновки до Шипсхед-Бея (Чикаго, 2013), "Игры с музами"(Бостон, 2015). Стихи, переводы, рассказы и очерки Елены можно найти в «Журнальном зале» http://magazines.russ.ru/authors/l/litinskaya/, толстых и тонких журналах, сборниках и альманахах США, Европы и Канады. Елена живет в Нью-Йорке с 1979 г. Она заместитель главного редактора литературного журнала «Гостиная», президент Бруклинского клуба русских поэтов, а также вице-президент объединения русских литераторов Америки

More Posts

 Leave a Reply

(Необходимо указать)

(Необходимо указать)