11 августа большинство одесских газет вышли со скорбными извещениями о смерти заместителя главного редактора газеты «Вечерняя Одесса», журналиста Людмилы Александровны Гипфрих, которая скончалась от скоротечной тяжёлой болезни З августа 2012 года.
Никогда не могла себе представить, что я буду писать скорбные строки в память о Люде Гипфрих. Мы никогда не были подругами, в редакции сталкивались весьма редко и в те младенческие времена, когда Люда работала в «Комсомольском племени» переформатированном позднее в «Комсомольскую искру», где собрался молодой коллектив одесских интеллектуалов, стремящихся преобразовать серые будни соцреализма. На улице Пушкинской проходили и интересные встречи, и первые выставки одесских художников. Центром этой жизни были Гиприх, Голубовский, Кохрихт, молодой поэт Юрий Михайлик, И естественно, когда Борис Фёдорович Деревянко создавал с такой любовью «Вечёрку», он пригласил Люду Гипфрих.
Моих стихов там не печатали. И точка. А вот стихи Гипфрих иногда мелькали в этих комсомольских изданиях. И при всём моём желании найти в них огрехи – не выходило! Как нынче я жалею, что не сохранила пожелтевшие вырезки скверный бумаги, пахнущие типографской краской, как доказательства искренних моих чувств и неподдельной скорби…
А скорбеть есть о чём! Ушёл поэт, который так и не увидел сборника своих стихов! Поэт тонкой организации, широкой эрудиции, хорошего образования – она (Людмила Гипфрих) всё же была очень ранимым человеком, и я думаю, что многолетняя журналистская деятельность сделала её излишне осторожной. Но говорят, что Люда даже договаривалась с художником о создании иллюстраций к книге своих стихов. Я же свидетельствую, что лет десять тому, когда у меня вышла первая книжечка, мы с ней говорили о материальном вопросе, т.е. во что выльется издание книги стихов. Тогда я посоветовала издать и её статьи, которые она считает интересными, на что Гипфрих улыбнулась своей загадочной и целомудренной улыбкой…
Кстати, красавицей её не назовёшь, но вот улыбка действительно скромно цвела на её лице особым обаянием.
Я сразу запомнила её из-за этой улыбки, из-за первого услышанного её стиха. Было это где-то, В-шестидесятых, на каких-то литературных сборищах. Вдруг поэт Юрий Михайлик (который сейчас живёт в Австралии) объявил вновь вошедшую, она улыбнулась той самой улыбкой и стала читать: «О, Саврань, не позволь мне соврать…» далее шло о самолётике, пришпиленном туманом к лётному полю и становилось грустно и обидно и за самолётик, и за девушку-журналиста, заброшенных где-то в неведомой (для меня) Саврани. Думаю, что именно тогда у меня возникло ощущение глухой провинции, безъисходности, щемящей тоски, которое уже больше меня не покидает. А стишок то был написан очень простыми, прозрачными словами! И надо же, на девятый день, когда преданная Айя Катрич (подруга Люды), закрывшая ей глаза, читает мне её рукописи, я слышу:
«Спасибо тем, кто не забыл меня,
кто вдруг при встрече опознал и вспомнил
ту девочку, что плача и смеясь
входила в мир. И книгами заполнить
его хотела. И дарить, дарить
всё что узнала, что прочла – напомнить.»
Непостижимая страна Поэзия! Она имеет свою особую структуру и узлы, завязанные, Бог знает когда, образуют спасительную нить, которая позволяет не заблудиться в её лабиринтах, отыскивая тот самый единый, истый смысл, удирая от осклизлой туманности. Тогда, в шестидесятых, она уже благодарила всех, помнящих её и тех, кто запомнят её стихи, как только их услышат, как только их прочтут…
«Мысли о жизни и мысли о смерти
Не умещаются в суетной смете
Нам ежедневно отпущенных чувств.
Лишь иногда эти мысли большие
Могут догнать нас в летящей машине
За облаками, приникшим к стеклу,
Взять человека, который пристёгнут
К небу и скорости серым ремнём –
Что ж это значит: живём и умрём?»
Но это уже другой самолётик, это самолётик, который мчал её к своей любимой подруге искромётной Бэле Кердман. Кто в Одессе (и не только) не помнит этого смелого, дерзкого журналиста – Бэлу Кердман, которая сейчас проживает в Стране Обетованной? Обе они умели дружить, их дружба была проверена десятилетиями, последняя поездка Люды была к ней…
Каким мужественным человеком нужно быть, чтобы так чётко оформить в строфу главные, жёсткие мысли о жизни?!
Я надеюсь, на то, что сотрудники газеты, газеты которой журналист Люда Гипфрих отдала тридцать девять лет, которые с такой любовью сделали подборку её стихов, в дальнейшем помогут издать книгу стихов замечательного, мудрого поэта, журналиста Людмилы Гипфрих.
Галя Маркелова.
