В Миллбурнский Русский Литературный Клуб меня пригласила моя подруга юности Яна Коне. Она делала там доклад с очень солидным названием «Вячеслав Лейкин – Поэт и Учитель». Ну, и взяла меня в «содокладчики»: все-таки именно на детском ЛИТО В.А. Лейкина мы с Яной и познакомились когда-то, не скажу сколько лет назад. В общем, в назначенный день и час приехали мы с мужем из своего Нью-Йорка в тихий Нью-Джерсийский Миллбурн в дом к Славе Бродскому, где проходят эти собрания русской интеллигенции.
На этот раз в плане было целых шесть сообщений, и я, честно говоря, не очень поверила, что люди и правда уложатся в отведенные каждому 10-15 минут, как было сказано в приглашении: ну кто и когда соблюдает регламент на домашних посиделках?! Ладно, думаю, Янка первая выступает, а последних, видимо, придется нам пропустить – все-таки ехать назад неблизко. Однако к большому моему удивлению все выступающие аккуратно укладывались в отведенное время (а председательствующий, кстати, строго предупредив всех загодя, заводил таймер, бесстрастно бибикающий за 2 минуты до окончания отведенного на доклад времени). Так что, несмотря на абсолютно домашнюю и неформальную обстановку в перерыве, а также до и после официальной части, во время самого заседания все шло на редкость организованно…
Вот такой, оказывается, есть замечательный очаг русской культуры вдали от Города Большого Яблока, «в провинции у моря» (или моря там нет?) – в общем, там, где нет обилия русских программ в библиотеках, русских концертов и спектаклей, кинофестивалей, творческих встреч с московскими и питерскими знаменитостями и прочей роскоши. Но надо же – и уровень достойный, и народу в Клубе немало… Захотелось познакомиться поближе с Президентом клуба (по совместительству – хозяином дома). А поскольку в день клубного заседания поговорить с ним было совсем невозможно, я попросила мужа сделать пару фотографий, сняв Славу на фоне его замечательной керамики (это – серьезное Славино увлечение, и весь дом заполнен его на редкость интересными работами) и договорилась, что к большому разговору мы еще вернемся.
– Слава, прежде всего – несколько вопросов о Вашем клубе. Сколько лет он существует, как часто вы собираетесь, чему обычно посвящены доклады?
– Клуб начал свою работу почти девять лет тому назад в моем доме в Миллбурне (штат Нью-Джерси). Три человека были инициаторами создания клуба: Надежда Брагинская, Владимир Шнейдер и я. 5 августа 2004 года Надежда Брагинская представила немногочисленным собравшимся свою новую книгу «О Пушкине». С тех пор клуб стал собираться регулярно (четыре раза в год). К настоящему времени он насчитывает более ста членов.
Примерно каждая третья из наших встреч посвящена русским писателям и поэтам прошлого. Примерно такая же доля заседаний отводится для представления творчества членов клуба, как правило, по материалам новых публикаций. Несмотря на то, что наш клуб русскоязычный, трижды у нас звучали переводы русской прозы и поэзии на английский, одним из выступавших был знаменитый переводчик Джулиан Лоэнфелд, он представлял свою книгу переводов Пушкина "Мой талисман". Три вечера были посвящены различным аспектам литературного процесса (в основном – в России) с некоторым углублением в политические моменты. Лингвистические и литературоведческие проблемы тоже в центре внимания нашего клуба. В частности, два доклада были посвящены проблемам определения авторства произведений. Несколько вечеров были проведены с историко-литературным уклоном.
– Про «опредление авторства» – хотелось бы еще пару слов. Почему-то первое предположение – о серьезном исследовании Владимира Назарова, посвященном прозе, опубликованной под именем «Михаил Шолохов». Вы эту тему поднимали – или о чем-то другом шла речь?
– Ирина, своим вопросом Вы попали если не в десятку, то в девятку уж наверняка! На одном из заседаний у нас выступал профессор математики из Бостонского университета Михаил Малютов. В Москве он работал в МГУ в лаборатории Колмогорова. Был его ученым секретарем 15 лет. Там, в МГУ, мы и познакомились. По науке мы работали в близких областях. И мы даже являемся с ним соавторами одной книги по статистике. Так вот он, Михаил Малютов, рассказал нам о своих исследованиях в области атрибуции авторства произведений. Его метод – математический. Он основан на некоторой идее Колмогорова, которую Миша в последнее время развил. Доклад Малютова сразу встретил поддержку у членов клуба с техническим образованием , но вызвал некоторое сомнение у гуманитарной публики (что вполне естественно). И вот в какой-то момент Миша попросил меня помочь ему. Мы провели несколько тестовых испытаний, которые показали устойчивую работу метода. И тогда возникла идея поработать над произведениями, напечатанными под именем Шолохова. Кто нам мог содействовать в этом? Конечно же, Зеев Бар-Селла (Владимир Назаров). Мы обратились к нему, Миша рассказал ему о своих идеях. Бар-Селла посоветовал нам провести исследования одной ранней повести Шолохова «Путь-дороженька». Повесть состояла из двух частей, и у Бар-Селлы возникло подозрение, что эти две части были написаны разными авторами. Мы с Мишей провели исследование повести его методом, который показал, что гипотеза о том, что две части повести написаны одним и тем же автором, отвергается статистическими критериями. Материалы этого исследования, кстати, есть в сборнике клуба 2011 года.
– Кто обычно выступает на заседаниях Клуба – «заезжие знаменитости» или в основном члены клуба? И кстати – существует ли какое-то «формальное членство» в клубе, или просто собираются друзья и друзья друзей?
– У нас нет формального членства в клубе. Тот, кто активно участвует в его работе, тот и есть член клуба. Наш клуб не является клубом писателей и поэтов (как, например, Нью-Йоркский клуб). Это просто литературный клуб. Наш клуб не предоставляет свою площадку для выступлений «заезжим знаменитостям», как это делают большинство известных мне литературных клубов. Кстати, в том, что так организуют свою работу другие клубы, конечно же, я не вижу ничего плохого. Но просто у нас другой стиль. Это стиль домашнего клуба, когда основные выступления делаются членами клуба. Хотя должен сказать, что новые лица часто приглашаются на какой-то вечер, если того требует программа вечера.
И еще. Мы не жалеем времени на обсуждение выступлений. Я скорее ограничу во времени докладчика, чем человека, который задает ему вопросы или высказывает свое мнение по поводу услышанного. Поэтому наши заседания нередко продолжаются более четырех часов. А после их окончания энтузиасты задерживаются еще на пару часов. Я считаю, что это очень здорово. И в этом есть безусловное преимущество домашнего клуба.
– В Вашем объявлении-приглашении было сказано: ведется видеосъемка, кое-что будет выложено в Интернете. Не дадите ли ссылки (то есть линки) на архивные съемки прежних заседаний?
– Да, Ирина. Мы ведем киносъемку всех наших заседаний. И все это хранится в моем личном архиве. У нас есть сайт (www.nypedia.com), где частично выложены короткие видео-материалы и другая информация о заседаниях. На YouTube мы пока ничего не выкладывали (пока не дошли до этого руки). Хотя кто-то из наших гостей что-то туда поместил, как я знаю.
– Яна подарила мне Альманах «Страницы Миллбурнского Клуба» за 2012 год: толстый, солидный и на удивление достойный по уровню. Вы выпускаете эти альманахи каждый год? По какому принципу отбираете материалы? Выкладываете ли электронную версию Альманаха в Интернете?
– Сборники клуба мы стали выпускать недавно, в 2011 году. Планируется выпускать их ежегодно. Сейчас готовится третий сборник клуба, 2013 года. Я отбираю присланные мне членами клуба материалы. Как правило, публикации сборника делаются по материалам выступлений. Но это – не обязательное правило. Иногда все происходит в обратном порядке – сначала публикация в сборнике, а потом выступление в клубе. Сборники включены во все солидные каталоги и продаются многими распространителями книг. В Интернете их легко найти по названию на английском языке “The Annals of the Millburn Club”. Вот прямая ссылка, где можно сборник почитать бесплатно: http://proza.ru/avtor/sbrodsky .
– Кстати, об Интернете. Мне понравилась Ваша проза, с удовольствием читаю книжку «Бредовый суп», что Вы мне подарили, захотела послать линки маме с папой, нескольким друзьям – но, увы, в ответ за мой запрос Google рассказал мне очень много о том, как достиг славы и известности Нобелевский лауреат с этой фамилией… Правда, когда я задала в строке поиска «Слава Бродский» в кавычках – нашлось очень много всего, как говорится – с избытком, так что возникла противоположная проблема – та, которую французы назыаают embarras de richesses. Какой линк Вы сами порекомендуете?
– Одна из основных ссылок – этот мой сайт: www.slavabrodsky.com. Там, в частности, выложены все мои книги. Их там можно заказать или читать бесплатно. Там есть каталог моих керамических работ. И многое другое.
– Ну и раз уж мы перешли от темы клуба к теме творчества его председателя, расскажите, пожалуйста, и о себе тоже. В том числе и о Вашем увлечении керамикой, которая придает такой особенный колорит Вашему дому.
– В студенческие годы, в России, я увлекался живописью. О керамике тогда я только пассивно мечтал. У меня были какие-то попытки что-то обжечь. Но ни к чему хорошему это не привело тогда. А вот здесь, в Америке, в техническом отношении все оказалось довольно просто. В 1996 году я стал посещать классы керамики в Visual Arts Center of New Jersey. Прозанимался там несколько лет. А потом закупил оборудование и организовал керамическую мастерскую в гараже своего Миллбурнского дома. Хотя я и продолжаю что-то писать (в основном – это акварельные портреты) и выполнил некоторое количество работ в смешанной художественной технике, но все-таки керамика – это мое основное занятие сейчас в области изобразительного искусства.
В своих керамических работах я пытался преодолеть двумерные рамки, которые присущи живописи и которые всегда для меня казались слишком тесными. Однако, возможно, что я не наделен от природы достаточным стереометрическим воображением. Поэтому мои керамические творения, даже скульптурные, кажутся мне, если можно так выразиться, недостаточно трехмерными. Хотя мои керамические тарелки-барельефы явно более чем двумерны. Поэтому я считаю себя двух-с-половиной-мерным керамистом.
Другие увлечения? Первое из них – это моя работа. Почти сразу после моего приезда в Америку я стал трудиться в финансовой индустрии. Oбласть, в которой я работаю уже больше двадцати лет – Market Risk Management. Первый год я работал в небольшой компании, потом перешел в Chase Manhattan Bank, потом – в Rabobank. Сейчас я – вице-президент компании MetLife.
Еще одно мое давнее увлечение – математика. Работаю в одной из областей математической статистики. Когда-то в России я был очень активен в этом направлении. Но в Америке работа стала отнимать у меня большое количество времени. И у меня была двадцатилетняя пауза. Но сейчас я возвращаюсь к тем проблемам, о которых думал когда-то давно. Планирую выпустить в свет в этом году второе расширенное издание одной из моих книг.
– Вы говорите о работе, как о творческой самореализации. В том смысле, что она Вам достаточно интересна, а не является способом обеспечить себя завтраком-обедом-ужином, да?
– Говоря о работе, как об увлечении, я пошутил. Работа моя мне интересна и требует всего моего предыдущего опыта и всех моих знаний, но все-таки я рассматриваю ее именно как способ обеспечить себя завтраком-обедом-ужином, а также и возможностью делать то, что мне нравится. Помимо моих «серьезных увлечений» – керамики, литературы – у меня еще есть пара «несерьезных». Когда-то я учился играть на скрипке. Но потом решил это обучение закончить, потому что я выбрал профессию математика. А успешно совмещать то и другое казалось невозможным. Однако полностью я музыку бросить все-таки не смог. Играл в симфоническом оркестре. А потом был большой перерыв. И вот несколько лет назад я вспомнил о своей скрипке и стал опять играть в симфоническом оркестре (он называется Metropolitan Orchestra of New Jersey). Это отнимает массу времени (репетиции каждую неделю, три раза в год – концерт), но и доставляет мне огромную радость.
И еще об одном хочется упомянуть: это – бридж. В России это было одним из моих самых сильных увлечений. Два года подряд московская команда, в которой я играл, выигрывала всесоюзные соревнования. В Америке я решился сыграть в нескольких региональных и национальных турнирах. Получил звание «Life Master». Но отдавать много времени бриджу без ущерба для всего остального не получается. Сейчас я играю редко и только в неофициальных играх.
– Хочется снова вернуться к книге «Бредовый суп» и спросить, насколько автобиографична эта повесть? Реальны ли, например, истории про пчеловодство?
Все эти фантастические пчеловодные истории имеют под собой реальную основу. И в этом смысле книга автобиографична.
В 1980 году мы, группа близких друзей, образовали пчеловодческое товарищество. Это было уникальное для Советской России образование, позволяющее его членам жить как бы в некотором оазисе и на время отгородиться от окружающей коммунистической вакханалии. Среди нас было много диссидентов или просто людей, не приспособленных к жизни в социалистическом обществе. Мы начали с полного нуля и почти сразу же достигли уровня, при котором в государственных хозяйствах полагалось звание героя социалистического труда. Мы собирали около 15 тонн меда в год. Здоровая (хотя и весьма нелегкая) работа в Саратовских степях сочеталась с возможностью общаться с близкими по духу людьми. На самое главное событие года – откачку меда – у нас собиралось до пятидесяти человек! Все это продолжалось более десяти лет. И я знаю, что для многих это были лучшие годы жизни.
– В расписании перед началом клубного заседания стояло скромное слово «фуршет», но на поверку он оказался не таким уж и скромным. Это традиция – или я случайно попала на такое гастрономическое великолепие?
В клубный день все стараются прийти пораньше, чтоб не только пообщаться, но и отдать должное кулинарным талантам членов клуба. Меню в литературном клубе, естественно, чисто литературное. Вот некоторые наименования:
-
Чесночный литературный салат «Легкое дыхание»;
-
Салат литературный из зеленого горошка «Война и мир»;
-
Куриные ножки литературные «Золотой петушок»;
-
Салат литературный из креветок «Раковый корпус»;
-
Грибы соленые литературные «Смерть после полудня»;
-
Зеленый литературный салат «Последний лист»;
-
Язык русский литературный заливной имени М.В.Ломоносова.
Литературное меню остается неизменным с первого заседания клуба. Только чесночный литературный салат «Легкое дыхание», по многочисленным просьбам членов клуба, стал приготовляться без чеснока. Так что шутка слегка потеряла свою остроту… Иногда какие-то кушанья из меню могут отсутствовать, заменяться другими. Однако салат из зеленого горошка «Война и мир» (одна из модификаций традиционного Оливье) присутствует на литературном столе всегда. Это основное блюдо нашего литературного вечера. И я готовлю его всегда сам.
Что ж, как видим, Славина кипучая натура осталась неизменной и после перелета через океан. Человек, сумевший в Советском Союзе организовать частное пчеловодческое хозяйство, а в Американской провинции, где русской речи и во сне-то не услышишь – собрать вокруг себя около ста любителей русской литературы, которые приезжают к нему в назначенный день и час, проведя за рулем больше часа (а кто-то – и часа два-три) – это, однозначно, личность незаурядная. И, разумеется, живое подтверждение того, что, как поется в песне Александра Медведенко (Дова), «можно жить и можно быть счастливым в любые времена и на любой земле».
Вела интервью Ирина Акс,
Нью-Йорк
Замечательно! Прочитал с наслаждением! И не потому, что братец, а потому что – личность, этот Слава Бродский! А братством горжусь! АБ