Песах (Павел) Амнуэль – известный писатель-фантаст, ученый-астрофизик, автор множества книг. Песах, без преувеличения, один из мэтров нынешней фантастики на русском языке, которая, увы, все больше уходит в раскрашенную мглу фэнтези – и куда там мэтрам супротив монстров!.. А вот Павел – этакий эталон классической НФ, размеренной и разумной научной фантастики.
Живет Песах Амнуэль в Бейт-Шеане, бывшей обители царя Саула. Бродишь, бывало, с Павлом по прилежащим историческим развалинам, солнце палит, ящерица изумрудно сидит на обломке колонны, хозяйка волшебной горы – время застыло, свернулось гармошкой, пространство расщепилось на множество измерений – и поневоле тоже становишься бейт-шеанцем, скоро сам мессианские хроники начнешь писать – прямо фантастика!
Вот о ней и поговорим с Амнуэлем, поскребем, так сказать, по сусекам и парсекам.
Вы впервые напечатались еще в 1959 году – раньше всех из ныне живущих в России писателей-фантастов, рекорд!.. Расскажите, пожалуйста, про свою литературную юность, «весну патриарха».
Фантастику любил и читал с первых классов школы. Немцов, Казанцев, Охотников… Это были произведения так называемой фантастики ближнего прицела, другой фантастики в то время не было, а потому, помню, «Пылающий остров» Казанцева произвел на меня ошеломляющее впечатление. И вдруг – 1957 год – «Туманность Андромеды» Ефремова! Совсем другая фантастика – о звездах, об очень далеком будущем. Воодушевленный, я взял тетрадку и принялся сочинять сам. Конечно, это было наивно и нечитабельно. Но – о полетах к звездам, а не об электрических тракторах! Между тем, в журналах появлялось все больше новой удивительной фантастики: рассказы Генриха Альтова, Валентины Журавлевой, Анатолия Днепрова, первые переводы западных авторов: Рэя Брэдбери, Артура Кларка, Клиффорда Саймака, Айзека Азимова… Мне стало стыдно перечитывать собственные опусы, но как научиться писать лучше – я еще не понимал. В 1958 году в журнале «Знание – сила» вышел рассказ Георгия Гуревича «Инфра Дракона». Меня поразила идея – существование вблизи от Солнца невидимых звезд, излучающих инфракрасный свет. Холодные звезды, на поверхности которых возможна жизнь! Придумать собственную фантастическую идею я тогда не смог и попросту «стащил» идею рассказа Гуревича. В «Инфре Дракона» наши космонавты летят к холодной звезде, а в моей «Икарии Альфа» звездолет с холодной звезды прилетает на Землю. И, конечно, все приметы кондовой советской фантастики: главный герой – американский негр-коммунист, сбежавший из капиталистического ада в СССР. Рассказ так и начинался: «Разрешите представиться: меня зовут Сателлит Джонс. Я негр». Единственное достоинство рассказа – написан он был без ошибок. Я решил, что этот рассказ не так уж плох, и отправил тетрадку в «Технику – молодежи». Все-таки не в «Знание – сила», где быстро поняли бы, откуда автор «содрал» идею. Возможно, это понял и редактор отдела фантастики в «Технике – молодежи» Владимир Келер, но «Икарию Альфа» он все-таки опубликовал, сделав врезку, в которой говорилось, что «рассказ написан учеником девятого класса бакинской средней школы номер 1. Автор рассказа комсомолец, ему 15 лет.» Эйфория, в которую я впал, описанию не поддается (честно говоря, я ее попросту плохо помню). Естественно, я тут же написал еще пару рассказов и отправил в редакцию. И естественно, эти рассказы Келер отклонил, объяснив, что один раз мне сделали скидку на возраст, но второй раз так не пройдет. Теперь ко мне будут относиться, как к «нормальному» взрослому автору. Надо соответствовать.
Для того, чтобы достигнуть «уровня соответствия», мне понадобилось пять лет. За это время я познакомился с Генрихом Сауловичем Альтшуллером (Генрихом Альтовым) и увлекся методикой изобретательства. Генрих Саулович был моим первым и, по сути, единственным учителем в области фантастической литературы (и во многом другом). Он сурово корежил мои рассказы, пока в 1964 году я не принес ему «Все законы Вселенной», рассказ, о котором Генрих Саулович сказал: «Это на несколько голов выше, чем все, что ты писал раньше. Это настоящая фантастика». Рассказ стал вторым, опубликованным в Москве – в сборнике «Фантастика-68».
Вы недавно вернулись из России, где участвовали в Саммите разработчиков ТРИЗ. Интересное вышло путешествие?
Очень интересное. ТРИЗ – теория решения изобретательских задач, разработке которой Альтшуллер посвятил всю свою жизнь. Сейчас ТРИЗ – целая система методик, огромный инструментарий, которым пользуются миллионы изобретателей во всем мире, от России до США, от Японии до Германии. Ежегодно в Санкт-Петербурге разработчики ТРИЗ собираются и рассказывают о своих достижениях, читают доклады, проводят семинары. В рамках ТРИЗ существует методика развития творческого воображения (РТВ). Разработкой методов РТВ я занимался с шестидесятых годов. В 1972 году написал учебное пособие по РТВ, по этому пособию много лет учились фантазировать слушатели многочисленных курсов и школ ТРИЗ. В прошлом году опубликовал книгу по РТВ «Удивительный мир фантазий». На саммите в Санкт-Петербурге провел трехчасовой семинар по РТВ: «Научная фантастика и фантастическая наука».
Как, по-вашему, хороши дела с фантастикой в России, книг-то немеряно выходит?
Книг выходит очень много – в год около восьмисот одних только новых фантастических романов! Поскольку по закону диалектики количество переходит в качество, то, казалось бы, среди этих книг должно быть немало шедевров. На деле же все наоборот: качество текстов от года к году падает. Как, впрочем, и тиражи (а с ними и гонорары авторов). В девяностых годах средний тираж фантастической книги достигал 20-30 тысяч, сейчас хорошо если книгу издают тиражом 2-3 тысячи экземпляров. Большая часть книг выходит в рамках так называемых проектов, когда разные авторы сочиняют романы на тему, которую задает издательство. Например, в серии «С.Т.А.Л.К.Е.Р.» вышло множество романов о «зонах пришельцев». Как блины пекутся книги о «попаданцах»: некто из нашего времени каким-то образом попадает в прошлое и там начинает кроить историю по собственному усмотрению. Выходит множество романов-фэнтези. А научной фантастики сейчас в России просто нет – никто ее не пишет, никто не издает. Научная фантастика невозможна без новых научно-фантастических идей, а именно новых идей в российской фантастике нет. Головоломные сюжеты авторы придумывать научились, а новые идеи отсутствуют. Читаешь какой-нибудь роман и вспоминаешь: это уже было в фантастике лет тридцать, а то и пятьдесят назад! Издатели не хотят рисковать и публикуют то, что почти наверняка раскупят: книги о пришельцах, попаданцах, фэнтези, а в последние годы – фантастические военные приключения. Все вторично и даже «третично». Фантастике нужна новизна, но именно ее издатели боятся как огня, поскольку новизна, или, как говорят издатели, «неформат» – это риск. Результат: фантастическая литература в России в застое, а научная фантастика вообще исчезла.
Вы – именно «научный фантаст», пожалуй, последний из марсиан этого жанра на русском языке. Почему – англоязычные же писатели вроде в порядке?
Есть несколько причин, почему в России исчезла научная фантастика. Главная – читатели в массе своей перестали интересоваться наукой. И это понятно: государство тоже наукой не интересуется, наука плохо финансируется, перспективные молодые ученые (потенциальные читатели научной фантастики!) из страны уезжают. Часто встречаю утверждения типа «а что сейчас интересного в науке? Никаких новых открытий. В прошлом веке все уже открыли, а сейчас ученые только марафет наводят». И еще: «Наука сейчас такая сложная, что понять ее невозможно». На самом деле все не так! В одной только космологии именно сейчас столько принципиально новых открытий, сколько не было, пожалуй, со времен Коперника! И рассказать об этих открытиях можно вполне доступным для широкого читателя языком. На Западе так и происходит: выдающиеся ученые пишут очень добротные и понятные научно-популярные книги, прочитав которые читатель начинает тянуться и к научной фантастике. Есть у западных фантастов и новые идеи, и новые сюжеты, и новый взгляд на мир будущего. Какова роль науки в обществе, такова и роль научной фантастики. В обществе, где наука в загоне, вряд ли научная фантастика может расцвести пышным цветом.
Поэтому англоязычные фантасты действительно, как вы говорите, «в порядке». Назову несколько имен: Грег Иган, Питер Уоттс, Тед Косматка, Грегори Бенфорд, Стивен Бакстер, Ким Стенли Робинсон. Научно-фантастические романы этих и многих других авторов расходятся большими тиражами, завоевывают престижные премии «Хьюго» и «Небьюла»…
Как нам видится, есть старые добрые бумажные книги, и рядом существует хищный Интернет, этот Механический Пёс из романа Брэдбери, выжигающий культуру. Что, по-вашему, победит?
По-моему, будет боевая ничья. К тому же, Интернет нельзя так уж прямо сравнивать с Механическими Псами Брэдбери. Пожарные сжигали книги, не предлагая ничего взамен. Интернет – мощное средство информации и коммуникаций. Да, в сети очень много мусора, но мусора в любой культуре во все времена было больше, чем жемчужин. Интернет экономит время, и уже это огромный плюс. Сколько времени нужно было потратить лет тридцать назад, чтобы найти или перепроверить дату, цитату или иные нужные сведения? Приходилось отправляться в публичную библиотеку, а если и там нужной книги не оказывалось, ее заказывали по межбиблиотечному абонементу, и вы неделями ждали… А сейчас – наберите в поисковой строке вопрос, и ответ вы, скорее всего, получите через секунду! Я уж не говорю о том, что в Интернете вы можете увидеть картины из почти любого музея в мире. Я люблю оперу и много лет собирал записи оперных спектаклей. Сейчас я могу на Ютьюбе найти высококачественную запись практически любой оперы в самых лучших исполнениях.
Нет, Интернет – вовсе не аналог Механических Псов. Интернет не уничтожает культуру, он видоизменяет общение с культурой, создает собственную культуру.
Если вернуться к книге, то старая добрая бумажная книга какое-то время сдавала позиции, уступая книге электронной. Книги сейчас многие читают на электронном носителе, куда можно «закачать» десятки тысяч текстов. Казалось, еще несколько лет, и бумажные книги будут читать только пенсионеры и чудаки, не желающие приобщаться к новой технике. Однако сейчас процесс пошел вспять: «наевшись» электронными книгами, читатели стали понемногу возвращаться к бумажным. Об этом свидетельствуют данные о продажах бумажных и электронных книг.
Вы со здешними друзьями регулярно выпускаете журнал фантастики «Млечный Путь». А что происходит с похожими журналами в самой России – ведь основной читатель там?
Всё сложно – и там, и здесь. В России выходят три журнала, публикующие фантастику: «Если», «Полдень» и «Искатель». Пару лет назад я мог бы назвать только «Искатель», потому что «Полдень» перестал выходить после смерти в 2012 году Бориса Натановича Стругацкого, а следом закрылся и «Если», лишившись спонсора. Однако «Полдень» все-таки удалось возродить, хотя и не в прежнем ежемесячном формате. «Если» тоже вроде бы возродился, но выходит нерегулярно. Как и во многом другом, все зависит от того, удастся ли издателям найти спонсора – литературные журналы убыточны и без спонсорской (точнее – меценатской) поддержки выжить не могут.
Существует ли вообще израильская ивритская фантастика?
Существует. Есть интересные авторы. Проблема в том, что израильский рынок невелик, а читатели здесь обычно знают английский и могут читать западных авторов в оригинале. Поэтому израильские фантасты часто публикуют свои произведения не на иврите, а сразу на английском. Мы в «Млечном Пути» опубликовали несколько рассказов израильских авторов Ури Лифшица, Асафа Гаврона, Яэль Михаэли, Гая Хассона.
К первой Вашей книге, вышедшей еще в советское время, написал предисловие космонавт Георгий Гречко. Как это произошло, вы были знакомы?
Мы не были знакомы, к сожалению. Это была инициатива издательства. В книге большая часть рассказов была посвящена космической тематике, и редакторы решили, что хорошо, если бы предисловие написал космонавт. Обратились к Георгию Михайловичу, отправили ему рукопись и получили очень благожелательный отзыв и текст предисловия.
Ваш роман «Люди Кода», который нам очень нравится, высоко оценил и такой понимающий в фантастике человек, как Рафаил Нудельман. А основная масса читателей – это ведь такой очень необычный, скорее философско-фантастический текст?
Не так уж много читателей было у этого романа, и его точно не читали любители фэнтези, пришельцев и попаданцев. Те, кто роман прочел, в основном, восприняли правильно, отзывы были хорошими. Борис Натанович Стругацкий отозвался о романе так: «Произведение странное, совершенно незнакомое, необычное, даже какое-то диковатое. Я читал его с огpомным удовольствием и рекомендую всем, кто его еще не читал».
Но, конечно, были и такие читатели, кому роман активно не понравился. Это нормально. Кто-то даже назвал меня религиозным мракобесом, так и не разобравшись, о чем, собственно, речь в романе.
Вы сейчас в Петербурге присутствовали на присуждении АБС-премии – предсказуемое получилось действо?
Так совпало, что в один из дней работы ТРИЗ-саммита в Пулковской обсерватории состоялось вручение литературной премии по фантастике имени Аркадия и Бориса Стругацких (АБС-премия). Конечно, я не мог это пропустить. АБС-премия присуждается в двух номинациях: художественная фантастика и литературная критика. В первой номинации премию в этом году (вполне предсказуемо!) получил Вячеслав Рыбаков за роман «На мохнатой спине». Во второй – Ольга Еремина, проделавшая колоссальную работу по составлению тома писем Ивана Антоновича Ефремова: более тысячи писем с комментариями.
Литературные премии как таковые – нужны вообще? Это такой деликатный вопрос к вам, обладателю премий имени Александра Беляева, имени Ивана Ефремова и самой престижной для российских фантастов «Аэлиты»…
В принципе, нужны, конечно. Премии определяют так называемое «направление литературного процесса». В принципе, по премированным произведениям можно определить, что и как меняется в литературном мире. Теоретически лауреат литературной премии получает некоторое денежное вознаграждение, на которое может безбедно прожить, скажем, год и написать новый замечательный текст. В принципе и теоретически. А на самом деле? Даже лучшие нынешние российские литературные премии довольно часто присуждают не за качество текста, а за другие «достоинства». Недавно прочитал в Интернете «пост» знакомого писателя-фантаста (вот, кстати, одна из причин, почему Интернет необходим – как иначе я бы узнал об этом мнении?): по каким критериям присуждают нынче в России литературные (в частности, за фантастику) премии. Первый критерий: знакомства в оргкомитете и жюри. Второй: следует тусоваться в нужной тусовке. Есть и критерий «за качественный текст». Стоит этот критерий на седьмом месте из десяти…
Конечно, это частное мнение, но, насколько могу судить, оно отражает реальную ситуацию. А издателям вообще все равно – автор может быть лауреатом десяти премий, но, если отдел распространения скажет, что «эта книга слишком сложна для нашего читателя» (такие ответы я получаю постоянно), то ее не издадут, будь автор хоть лауреатом «Аэлиты». А издадут книгу Васи Пупкина о попаданцах, написанную ужасно, зато просто. И премию Вася Пупкин может получить – такое тоже бывало.
Премия может согреть душу награжденного, но практического значения для продвижения книг и популярности среди читателей не имеет. Естественно, я говорю о российских премиях. На Западе ситуация иная, но это другая история…
Кто из нынешних российских фантастов вам интересен? А из переводов – кого порекомендуете?
Я уже назвал Вячеслава Рыбакова. Пожалуй, только его и могу назвать. И это, кстати, редкий нынче и счастливый случай, когда действительно хорошая книга получила престижную в фантастике премию.
Из переводов: «Город перестановок» Грега Игана, «Эхопраксия» Питера Уоттса, «2312» Кима Стенли Робинсона…
Пытаемся читать Джорджа Мартина, автора телеэпопеи «Игра престолов» – примитивная тягомотина (может, беда в переводе). А ведь миллионы людей смотрят, застыв, упулившись в экран – выходит, волшебство таится в движущейся картинке, а не в тексте?
Что вы называете волшебством? Все относительно. Для кого-то волшебство – в картинке, для кого-то – в тексте. Картинку воспринимать проще, чем текст. Потому и зрителей больше, чем читателей. Для вас (да и для меня) «Игра престолов» – примитивная тягомотина, а для тех, кто «застыл, упулившись в экран», «Пикник на обочине» Стругацких (не говорю уж о «Сталкере» Тарковского) – тоже тягомотина, только заумная.
А интересно, вы никогда не связывались с кино? Вот, например, фантасты Марина и Сергей Дяченко перешли на написание сценариев…
Пытался. Как-то мой знакомый (человек в Израиле, кстати, очень известный) предложил попробовать сделать сценарий для фантастического сериала – естественно, российского. Попробовали. С проектом двухсотсерийного (!) сериала приятель поехал в Москву, где встретился со знакомым продюсером и показал нашу разработку. «Это замечательно! – сказал продюсер. – Только вот здесь хорошо бы так, а не этак». Приятель сделал так. «Отлично! – сказал продюсер. – И вот в этом месте…» Сделал. «Великолепно!» – сказал продюсер. Дальше можете сами экстраполировать. Через несколько дней таких «доработок» проект, где было немало оригинальных придумок, превратился в обычное телевизионное «смотрилово», о котором вы бы сказали: примитивная тягомотина! Тогда мой приятель забрал сценарий, и на том наши отношения с кино на телевидении закончились. Я предпочитаю, как говорят издатели, «неформат», а продюсеры хотят «формата», стандарта…
Вы по образованию астрофизик – не жалеете, что ушли из науки?
«Никогда, никогда ни о чем не жалейте!» – сказал Андрей Дементьев и был прав.
Вы в последние годы увлекаетесь идеями физика Хью Эверетта – в вашей прозе постоянно появляются «расщепленные миры». Расскажите немного об этом.
Американский физик Хью Эверетт сделал в 1957 году для науки то же, что четыреста лет назад сделал Коперник. Коперник «отодвинул» Землю из центра мироздания, а Эверетт отодвинул из центра мироздания целую Вселенную – ту, где мы живем. Оказалось, что вселенных огромное (скорее всего, бесконечное) количество, и любой выбор, который мы делаем, каким бы незначительным он ни был (например – выпить чай или кофе), создает мир, где вы приняли противоположное решение. Это не философская и не метафизическая идея, а чисто физический вывод, следующий из волнового уравнения Шредингера. И для фантастики здесь открывается огромное поле новых идей и сюжетов. «Машина времени» Уэллса в свое время открыла для научной фантастики огромный мир путешествий во времени, до сих пор не «освоенный» до конца. Вот и идей, связанных с многомирием, так много, что хватит на всех авторов. Правда, коллеги-фантасты не торопятся это «поле» осваивать, предпочитая в тысячный раз писать о попаданцах и пришельцах…
Напослед пожелайте, пожалуйста, что-нибудь читателю.
Хороших книг – бумажных и электронных! Интересного чтения – до 120!