Jan 232012
 

«Волшебный фонарь»Советский (и не только) научный, технический и человеческий лабиринт.

Мне было исключительно интересно прочитать книгу Виталия Аронзона далеко не только потому, что я хорошо знаю автора как высоко и многосторонне одаренного человека, но и потому, что с точки зрения историка, каковым я, увы или к счастью, являюсь, эта книга представляет собой великолепный образец того, что в нашем «узком кругу ограниченных людей» именуют нарративным источником. Поясню. Очень упрощенно говоря, исторические источники делятся на «остатки» прошлого (предметы, документы) и «традицию» (рассказы участников событий о том, что они пережили или наблюдали).

Все же остальное, что написано о том или другом событии, к историческим источникам не относится (художественное произведение, например, служит источником для изучения жизни и деятельности автора и его эпохи, но ни в коем случае не того, о чем в этом произведении идет речь). На непонимании этого не раз расшибали себе лбы мало компетентные авторы, прежде всего журналисты.

Так вот именно важным для меня нарративным источником стала книга Виталия. Это – откровенный, простой по форме и глубокий по смыслу рассказ, содержащий важнейшую для понимания происходивших событий техническую информацию. Эта информация, однако, такова, что каждый (даже я, абсолютно ничего не смыслящий в техниике) способен понять и оценить ее как фон человеческих отношений.

С точки зрения исторического анализа советской действительности мне особенно важны были факты общения молодого (а затем и не очень молодого) инженера в рабочем коллективе, приспособления к коммунистическим реалиям (и внутреннего отпора им), восприятия госдарственного и бытового антисемитизма. Что касается последнего, то В.Аронзон здесь отнюдь не склонен ни к преуменьшению, ни к чрезмерной драматизации. Всю жизнь он ощущал эту позорную сторону советской (да и российской) действительности. Но нигде в его книге, так сказать, не «перегибается палка». Ведь нередко сугубые жизненные неудачи, и носившие случайный характер, и связанные, скажем, с личными качествами человека (его леностью или отсутствием способностей), пережившие их люди до сих пор стремятся выдать за проявления антисемитизма. В книге, о которой идет речь, мы встречаем вполне благополучного интеллектуала и технаря – еврея, но на всем протяжении рассказа прямо физически ощущается, каких усилий, каких нравственных, душевных и умственных затрат стоило ему это продвижение.

Не с меньшим не только «общечитательским», но и профессиональным интересом я знакомился в одном из фрагментов с рассказом о приспособлении к реалиям вроде бы вымышленного героя (здесь явно угадывается сам Виталий, а причина «псевдонима» понятна – нежелание называть имена тех, кто явно проявил себя далеко не с самой лучшей стороны – пусть они сами увидят себя в этих персонажах). Весьма любопытно, что здесь мы имеем дело уже не только с советско-россйской, но и с американской действительностью, в которой хорошо живется на пенсии, но весьма круто приходится людям работающим. Вечные отвратительные человеческие качества – жадность, зависть, злоба, клевета – таковы, что даже в процветающем «постиндустриальном» обшестве от них трудно приходится тем, кто сохраняет честь и совесть. В этом отношении книга В.Аронзона – немаловажное свидетельство из истории повседневной жизни и деловой активности Америки конца ХХ – начала ХХI века.

Виталию Аронзону выпало большое счастье – он родной брат одного из самых выдающихся русскоязычных поэтов современности Леонида Аронзона. Мемуарные фрагменты, посвященные детским, юношеским годам, а затем и периоду творческой зрелости поэта рассыпаны по всей книге, а в конце ее выделены специальные разделы, посвященные Леониду Аронзону, собиранию и изданию его наследия. Я не сомневаюсь, что историки не только литературы, но и специалисты более широкого профиля – культуроведы, исследователи истории общественной мысли (да и далеко не только они – прежде всего просто любители прекрасной поэзии) будут чрезвычайно признательны автору книги, донесшему до них неповторимые черты художника, его благородный и вместе с тем трагический образ.

Вместе с другими историками самых разных сфер интересов я счастлив, что у меня оказался столь важный источник. Исследователи отлично знают специфические особенности мемуаров как источника (их субъективность, невольное стремление авторов выделить на перввй план чуть ли ни как самые важные именно те дела, которыми они занимались, а отсюда и частые отступленияя от истины). Конечно, по самому «условию задачи» книга В.Аронзона не лишена этих особенностей. Это так, ибо иначе «не может быть никогда». Но при всем желании обнаружить в книге фактические недостатки и противоречивые свидетельства, я этого не смог сделать. Повторные просмотры после основательного чтения все более убеждали меня, что передо мной – честный и правдивый, хотя и, безусловно, субъективный (как иначе?!) рассказ, который послужит немаловажным источником по истории повседневности.

Георгий Чернявский, доктор исторических наук, профессор университета им. Джонса Гопкиинса, Балтимор

avatar

Оргкомитет ОРЛИТА

Объединение Русских ЛИТераторов Америки.

More Posts - YouTube

 Leave a Reply

(Необходимо указать)

(Необходимо указать)