
27 мая в «Театральном особняке» я посмотрела замечательный спектакль – свежий, неожиданный. «ВАСИЛИЙ + ФЕДЕРИКО» Драматическое действие по мотивам рассказов Василия Шукшина, вдохновлённое творчеством Федерико Феллини. Спектакль Нью Йоркского театра СТЕПС, режиссёр Слава Степнов.
У меня нет намерения писать театроведческий разбор – я просто хочу поделиться своими впечатлениями.
Признаться, сама параллель между Феллини и Шукшиным застала меня врасплох. Казалось бы – ну, что может быть общего? Шукшин, который обычно идёт на сцене в интерьерах с подробными деталями русского деревенского быта. И Феллини, с его немыслимыми кинематографическими образами и полётом фантазии!
Но, если взглянуть глазами режиссёра Степнова, то видишь, что связывает их очень даже много: эта Шукшинская жажда выскочить за рамки обыденности, реализовать свою мечту, острую потребность, совершенно нерациональную, бесполезную для практических целей, но абсолютно необходимую для полёта души. Не зря для героев Шукшина такое огромное значение приобретают: цирковое представление, гармонь, балалайка. И с этим на удивление точно рифмуется вечная тяга Феллини к неведомому. Туда, в дорогу, в музыку, в мир праздника, сокровенных переживаний, детских впечатлений, не подвластных логическому толкованию.
В спектакле создана интересная, тонкая атмосфера, причём достаточно простыми средствами – отдельными яркими пятнами в деталях костюмов, грима и реквизита; бравурными музыкальными фрагментами из фильмов Феллини; обрывками танцев; раскованной эмоциональностью итальянской речи. И вот возникает это театральное таинство, вырастает воздушный мост: из суровых реалий российской глубинки – в ностальгическую страсть, вечно желанную фестивальную радость празднества.
Переходы из одного рассказа в другой через буффонадные вкрапления, с сиюминутными преображениями актёров – открыто, на глазах публики – придаёт свободу актёрскому существованию.
Давид Варер – он то развязный цирковой служитель; то в ослепительно-красном длиннополом костюме преображается в разных работников милиции и суда; то он слепой старец, с наивным и мудрым взглядом, распахнутым в мир, накануне ухода из этого мира.
Кристина Аугуст – и цирковая артистка, и воровка-аферистка, и пацан, с безнадёжной обречённостью отрабатывающий музыкальные экзерсисы по требованию своей матери.
Работы актёров радуют разнообразием и подлинностью проживания, и в то же время прекрасно переплетаются с условностью сценических приёмов. На сцене никто не пытается «взаправду» есть, выпивать, шить, приходить и уходить. Найденные вместо этого простые, но образные пластические действия уводят наше восприятие в сферу другого уровня правды и достоверности, в первичность других, над-бытовых жизненных основ.
Роман Фрейд – актёр внешне яркий, колоритный, но, казалось бы, совершенно не Шукшинский герой. Однако, как же убедительно он проживает все коллизии и органично переходит из образа в образ: и зажиточного, рассудительного хозяина, внезапно влюбившегося в циркачку; и попавшего в переплёт незадачливого сельского жителя; и «шахматиста», коротающего время у разведённой соседки; и пожилого трудягу Макара, всю жизнь отстаивающего свою неистребимую мечту о музыке.
Все героини Елены Строгановой глубоко трогают и проникают в душу. Это и мать, которая просто не понимает ни запретов, ни преград, если надо выручать сына; и одинокая женщина, тщетно пытающаяся привадить в дом соседа; и жадная до денег жена Макара, которая впервые в жизни прониклась его тягой к музыке, до того, что аж расплакалась и раскошелилась на новую балалайку.
Пронзительный финал – одновременно смешной и щемящий до слёз, снова ассоциативно отсылает нас к Феллини – невольно вспоминается, как сквозь слёзы обманутой, всё потерявшей Кабирии, бредущей по дороге, вдруг проглядывает светлая улыбка надежды.
Москва
27 мая 2016 года
Ирина Егорова,
актриса, поэт, драматург,
главный режиссёр театра «КомедиантЪ».