Новый спектакль “Скрипач на крыше”, поставленный на сцене Одесского академического театра музыкальной комедии имени М. Водяного, как я и ожидал, получился. В театре был аншлаг, а после спектакля не менее десяти минут гремели аплодисменты благодарных зрителей.
Звучала удивительная музыка Джерри Бока, стихи Шелдона Харника. Либретто этого спектакля, позвольте вам напомнить, написал Джозеф Стайн. Мне во время спектакля почему-то казалось, что над сценой летала тень Шолом-Алейхема, написавшего удивительные истории про Тевье-молочника, пожалуй, лучшую свою книгу, одновременно веселую и грустную, где на пятьдесят процентов вымысла и на пятьдесят процентов правды, ибо без фантазии не бывает настоящей книги.
И настоящего спектакля. Слава богу, что постановщики об этом помнили. Сначала, понятное дело, о главном герое этого спектакля. Тевье-молочник в интерпретации народного артиста Украины Владимира Фролова честен, беден, насмешлив и не привык сдаваться житейским трудностям. Самое удивительное – его монологи. О жизни, судьбе, жене, детях, местечке. Он, как и все евреи в местечке, надеется на лучшее будущее, но оно никак не наступает. Не получается у Тевье стать богачом Ротшильдом, но он к этому и не стемится. Жаль только, что потрясения в его жизни следуют одно за другим. Урядник предупреждает Тевье, что будет погром. Не очень большой, показушный, в угоду начальству. Просто уряднику ничего не остается, как слепо подчиняться приказу. Две дочери Тевье выходят замуж не по сватовству, как требует традиция, а по любви. Одна, полюбив революционера, уезжает за ним в ссылку, другая дочь выходит за христианина. Шолом-Алейхем говорит устами своего героя: “Что такое еврей и нееврей? И зачем бог создал евреев и неевреев? А уже если он создал и тех, и других, то почему они должны быть так разобщены, почему должны ненавидеть друг друга, как если бы одни были от бога, а другие – не от бога”
Тевье мудр, но кому нужна его мудрость в этом слишком суровом и беспощадном мире. Что остается бедному и мудрому еврею? Верно, подтрунивать над собой и над своей женой Голдой (заслуженная артистка Украины Виктория Фролова). Как видим, мужа и жену играют реальных мужа и жену. Мне кажется, что я слышу голос Владимира Фролова: <Вика, только не забывай, что я сейчас не только твой муж, но и Тевье-молочник>. И голос Вики: “Уймись! Я помню!” <Мир еврейских местечек – ничего не осталось от них:> – с горечью пятьдесят лет назад восклицал поэт Наум Коржавин. Эти местечки, где жили герои Шолом-Алейхема и Башевиса-Зингера, еще одного великого писателя, лауреата Нобелевской премии, были уничтожены в Польше и Украине войной, а потом Сталиным. А потом не стало и идиша, языка этих самых местечек, на котором написаны превосходные рассказы о Тевье-молочнике. На этом спектакле зрители смеются и плачут. Сам Шолом-Алейхем недаром написал о себе: <Автор этого рассказа по натуре не меланхолик и плачевным историям предпочитает смешные: Сочинитель прощается с вами, добродушно смеясь, и желает вам, чтобы и евреи, и все люди на земле больше смеялись, нежели плакали. Смеяться полезно. Врачи советуют смеяться>.
В этом спектакле, как говорят в Одессе, все на месте. И, кажется, что на сцене целое местечко. Понятное дело, с раввином, делающим вид, что он мудрее
самого себя. Все происходит в свой черед. Владимир Подгородинский, заслуженный деятель искусств России, стал главным режиссером Одесской музкомедии. Наверное, он
волновался больше всех, ставя спектакль не просто приезжим режиссером, а ГЛАВНЫМ. Впрочем, он со своей задачей справился блестяще. Спектакль получился многоплановым, ритм его нигде не нарушен, нет ни одной неудавшейся роли. Отлично играют Ирина Ковальская (Цейтл), Наталья Кущенко (Годл), народная артистка Украины Ольга Оганезова (сваха Ента), заслуженный артист Украины Николай Завгородний (Лейзер Вольф), заслуженная артистка Украины Алина Семенова (бабушка Цейтл).
Великолепно звучит оркестр под управлением дирижера – заслуженного деятеля искусств Украины Вадима Перевозникова. Я восхищен работой балетмейстера-постановщика, заслуженной артистки Украины Аллы Рубинной, сценографией заслуженного художника Украины Станислава Зайцева, костюмами, сотворенными Еленой Лесниковой. Тевье-молочник уже навсегда останется с нами, как, к примеру, Тиль Уленшпигель.
Спектакль окончился, и в последний раз улыбнулась мне тень Шолом-Алейхема, явно довольная тем, что происходило на сцене. И я услышал голос Шолом-Алейхема: <Разыгралась у меня фантазия не на шутку>.