Рубеж XX и XXI столетий в качестве одной из самых актуальных выдвигает проблему осмысления русской истории и культуры ушедшего века.
Русское зарубежье является одним из интереснейших компонентов культурного контекста первой половины XX века, к изучению которого подлинный интерес проявился лишь в последнее десятилетие XX века. На рубеже XX-XXI веков, мы, по утверждению А.А. Забияко, можем говорить о переходе литературы русского зарубежья «из разряда историографических и текстологических маргиналий в объект полноценного историко-культурного и поэтологического исследования» [4, с. 1].
Крымские филологи проделали большой труд по систематизации и научному осмыслению художественного наследия русской эмиграции. Это работы М.П. Билык, И.М. Богоявленской, О.В. Корчевской, О.В. Резник, Д.А. Синицы и др. Тема «Эмиграция и Крым» на протяжении многих лет является одним из ведущих направлений школы профессора Владимира Павловича Казарина. Интерес современных исследователей к эпохе русского «лихолетья» [1, с. 5] вполне закономерен и объясняется желанием сохранить историческую память, извлечь уроки из прошлого, «чтобы подобные катастрофы не повторились в нашей истории» [1, с. 13].
Именно с концептом «дом» связан ряд социокультурных вопросов, поднятых в литературе эмиграции, когда становится очевидным ощущение оторванности личности от прошлого, культурных ценностей, веры.
Использование концепт-анализа, по мнению О.В. Резник, которая в своей диссертации «Типология и поэтика персонализма в автобиографической прозе первой волны русской эмиграции» выделила доминантные концепты литературы русского зарубежья на материале разножанровых произведений автобиографической прозы, «позволяет выявить «глубинные» убеждения автора, рассмотреть личностную составляющую художественного текста» [9, с. 93].
Остановимся подробнее на способах реализации концепта «дом» и связанных с ним чертах поэтики в художественных текстах Николая Туроверова.
Как отмечает В.В. Леонидов, автор-составитель шести книг поэтов русского зарубежья и более 500 статей, «его стихи взахлёб читали во Франции и Аргентине, в Берлине и Харбине – везде, куда судьба занесла россиян, не пожелавших после 1917 года попасть под «красное колесо». Но особенно он был популярен среди казачьей и военной эмиграции. Мало кто, как он, мог простыми, ясными, а главное, талантливыми стихами рассказать о Голгофе Белого Дела, битвах Гражданской войны» [3, с 146].
Крымская тема в стихах Н. Туроверова впервые прозвучала в 1920 году, когда он вместе с товарищами по оружию навсегда покинул Дон и после Новороссийской катастрофы, гибели Северного и Северо-западных фронтов вступил на крымскую землю, где ему пришлось пережить отчаянные бои, поражения и победы, стремительные наступления и столь же стремительные отступления, эвакуацию и начало изгнания.
Нами были рассмотрены следующие поэтические тексты: «Крым», «Последние бои», поэма «Перекоп», «Отплытие», «В эту ночь мы ушли от погони», «В огне всё было и в дыму», «Уходили мы из Крыма». Основной критерий отбора – крымский контекст в индивидуально-авторской картине мира поэта-казака.
Стихотворение «Крым» (1920) [3, с. 149-150] – это живой отклик участника Белого движения на события гражданской войны в Крыму, эмоциональное переживание трагической судьбы своего поколения.
Экспозиционная ситуация: знойный летний день в Крыму, казаки на отдыхе, в мажарах (в Этимологическом словаре русского языка М. Фасмера даётся следующее толкование слова: «маджа́ра, можа́ра «большая тат. арба; телега», крымск. (Даль)» [12, Т. 3, с. 637]. Уже в экспозиции концепт «дом» реализуется как временное жилище, походный дом. В период короткого перерыва между боями мажары для воющих казаков – дом, где можно укрыться от палящего крымского солнца, «сухой и пыльной мглы», «раскалённой крымской глины». Такой дом характеризуется открытостью, отсутствием чувства защищённости. Нет ощущения постоянного жилья, уюта и надёжности.
Дом как жилище, малая родина связан с субконцептом «Дон» и в стихотворении актуализируется имплицитно: «А казаки поют, что где-то есть поля / И косяки кобыл, и вольные станицы».
Лексико-семантические составляющие субконцепта «Крым», напротив, позволяют автору передать атмосферу скуки, безнадежности, предчувствия неминуемой катастрофы максимально эксплицитно. Военный Крым – это «круглая крыша каменной гробницы», «тоскливая молитва муэдзина», «древняя скука земли». Не радует глаз и крымская растительность: сухие бессмертники, маячащие тополя, склонившиеся от ветра будяки. Бодяк – будяк – «растущий у жилья»; др. названия чертополох, мордвинник, татарник. В.И. Даль этимологию этого слова связывает с «будинком», «строением» – «растение, растущее на селищах и пустырях, колючка» [2, Т. 1, с. 106-107]. На наш взгляд, поэт не случайно употребляет диалектное слово. Именно в таком варианте оно и бытует на Дону, так он привык называть его с детства.
Введение в поэтический текст аллюзии – «знакомый лик любимого поэта», отражающийся «в глубоком водоёме», напоминает читателю о пушкинском Крыме. И хотя экзотика Крыма, всё увиденное подаётся в пушкинском дискурсе и восточных реалиях, Крым, охваченный пламенем братоубийственной войны, иной. В нём нет места «чеканным» пушкинским стихам, волнующим юную спутницу. Уныние, тоску поэта передают художественно-выразительные средства с подчёркнуто негативной оценкой. Облака поэт сравнивает с «комьями грязной ваты», клубящиеся вихри – с «призрачными птицами», «железные, дымные, серые корабли» – с «корявыми заплатами» «на синем шёлке бухт». Корабли – неизбежный атрибут войны – вносят дисгармонию в окружающую природу, они противоестественны так же, как и «вещие сполохи» «сторожевых огней на взморье». Символическое значение приобретают эпитеты и метафоры: «призрачные птицы», «стремительная эпоха», «бег душных, летних дней».
Концептообразующим символом крушения прошлой жизни становится и надпись, сделанная Николаем Туроверовым за три месяца до окончательного ухода Русской армии из Крыма: / И в это день в Чуфут-Кале, / Сорвав бессмертники сухие, / Я выцарапал на скале: / Двадцатый год – прощай, Россия! (Чуфут-Кале – «пещерный город» в Крыму, который возник предположительно в V-VI веках как укреплённое поселение на границе византийских владений. В разное время здесь жили сармато-аланы, татары, греческие христиане, кыпчаки, караимы. Последние жители покинули его в прошлом (XIX ) веке) [ 11, c. 92-110].
Прощальная надпись на скале мёртвого города, сделанная защитником Белого дела, отводит значение концепта «дом» как временного жилища, походного дома на второй план. Эксплицитно реализуется оппозиция «дом-анти-дом».
Эта же оппозиция и субконцепт «война» как утрата, боль, моральные страдания актуализируются и в художественном тексте стихотворения «Последние бои» (1920) [3, с. 150]. Дополнительные значение приобретают и другие субконцепты: «Дон» (обжитое пространство; родной, близкий); «Крым» (временное жилище, походный дом, убежище); «Россия» (родная земля, духовное пространство, средоточие традиций).
За простотой и обыденностью слов («не собирались девки в хате, весенний чуя хоровод», «в клети не сберегал Савватий в ряды поставленных колод») прослеживается трагедия утраты привычного уклада жизни. Болью невосполнимой потери дома, семьи пронизана каждая строка стихотворения: «Свивали поздние метели / Над Русью снежное кольцо. / И полы английской шинели / Закрыли близкое лицо».
Родная земля провожала своих последних защитников «глумливым эхом поздних пушек», криками кораблей, столпотворением и дракой на камнях мола. Использование ярко выраженной оценочной и эмотивной лексики актуализирует оппозицию «дом-анти-дом».
Фоновая атмосфера горечи поражения, душевного волнения, печали, нарастает к финальной части стихотворения, где появляется образ плачущего старенького Николы «в тумане брошенной земли». Трагизм ситуации усугубляется осознанием лирическим героем потери родины навсегда. Художественная картина, созданная Николаем Туроверовым, неумолима и беспощадна, как и сама жизнь.
О том, что война для него не закончилась, свидетельствует поэма «Перекоп» [3, с.151], написанная в 1925 году, уже в эмиграции. Память вновь и вновь возвращает поэта в Крым, где сошлись «в непримиримой схватке два лагеря, каждый из которых был искренне предан России, но понимал эту Россию по-своему» [1, с. 7].
Поэт чётко маркирует места последних сражений участников Белого движения: от Днепра до Геническа, от Сиваша до моря через долину реки Качи. Крымские реалии представлены вскипающими от разрывов снарядов водами Сиваша, звоном промёрзлого солончака, морозным ветром, рвущим и гонящим облака над белым Крымом, эвакуацией. Субконцепт «война» реализуется в значениях: «бой», «погоня», «смерть», «жертвенность»: «Всю ночь шли рысью без дороги / С душой травимого волка; / Кто завтра смертный жребий вынет? / Чей будет труп в снегу лежать?; / Нас было мало, слишком мало / От вражьих толп темнела даль; / Но нас ли помнила Европа, / И кто в нас верил, кто нас знал, / Когда над валом Перекопа / Орды вставал девятый вал». Обречённость защитников русской государственности и многовековых устоев, вставших под знамёна Белого движения, подчёркивается двойной аллюзией: «орда», «девятый вал». Но воины Русской армии полны решимости отдать жизнь за родину: «Но твёрдым блеском засверкала / Из ножен вынутая сталь; / Последних пламенных порывов была исполнена душа».
Словесное воплощение концепта «дом» в значении «обжитое пространство», «родной, близкий» ассоциируется у поэта с Доном и реализуются в призывах к матери молиться за «дальнего сына» перед святой иконой, песнях казаков «о милом крае, о родимом…». Значение концепта «дом» как семейного очага, защищённого пространства в художественной картине мира Николая Туроверова сближается с фольклорно-мифологической трактовкой дома. Не менее важный духовный смысл несёт и субконцепт белый «Крым». Это последний рубеж, последняя грань между прошлым и неопределённым будущим.
В стихотворении Николая Туроверова «Отплытие» (1926) [3, с. 152-153] крымский локус чётко маркирован: «дымный контур Аю-Дага», осенние поля, переполненные палубы кораблей, навсегда увозящих изгнанников на чужбину: «Помню горечь солёного ветра, / Перегруженный крен корабля; / Полосою синего фетра / Уходила в тумане земля».
Голубую воду за бортом поэт сравнивает с чёрной пропастью, тишину переполненных палуб – с тетивой натянутого лука. Но если человек в состоянии ослабить напряжение тетивы лука, то снять напряжение души от прощания с родиной – не в его власти. Горечь утраченного отчего дома, родины останется с изгнанниками навсегда. Корабли становятся концептообразующими символами изгнания, сиротства, бездомности.
«Последний» – лейтмотив стихотворения Н. Туроверова «В эту ночь мы ушли от погони» (1931) [3, с. 153]. «Последний российский ночлег» на шершавой попоне «среди спящих усталых людей», «последнее горе», стерегущее «после снежных татарских полей» ушедших от погони воинов, «ледяное Понтийское море» (греческое название Чёрного моря), «ледяная душа кораблей». У лирического героя нет чувства защищённости, укромного пространства. Крым для поэта – анти-дом.
Стихотворению «В огне всё было и в дыму» (1938) [3, с. 152] предпослан эпиграф из поэмы А.С. Пушкина «Бахчисарайский фонтан» («Фонтан любви, фонтан живой / Принёс я в дар тебе две розы»). Но пушкинский Крым и Крым, охваченный огнём братоубийственной войны, увиденный глазами Николая Туроверова, – это два полярных значения экспликации концепта «дом». Если для Пушкина Крым – это место, которое могло бы стать ему домом, где поэт провёл «счастливейшие минуты жизни», где «его окружали близкие и дорогие ему люди» [5, с. 203], то в глазах Туроверова (да и в глазах тысяч его соратников) «небольшой Крымский полуостров приобрёл огромное, символическое значение. Ведь это был последний клочок родины, с ним были связаны последние русские воспоминания» [3, с. 148]. / В огне всё было и в дыму, / Мы уходили от погони. / Увы, не в пушкинском Крыму / Тогда скакали наши кони.
Сердце поэта не ожесточилось от увиденного и пережитого на войне, оно открыто для красоты и очарования крымской земли, и очень жаль, что эту красоту он увидел лишь перед самым прощанием с родиной. Принести розы к «фонтану холодных слёз», воспетому великим поэтом, лирическому герою не даёт вестовой, нетерпеливо ожидающий командира у ханского дворца «в его печальном запустеньи». Репрезентация концепта «дом» в этом стихотворении – духовное пространство, душа, сердце, вместилище интимных чувств.
В анти-дом превращается Крым для Николая Туроверова и в стихотворении «Уходили мы из Крыма» (1940) [3, с. 155]. Признаки анти-дома: дым, огонь, плывущий за кормой корабля конь, которого хозяин, уходящий в неизвестность, вынужден был оставить на берегу. Несмотря на простоту организации художественной речи и практически полное отсутствие художественно-выразительных средств, эти полные горечи и боли строки проникают в сердце каждого читающего. Никого не может оставить равнодушным трагедия воина, потерявшего верного друга-коня: «Сколько раз одной могилы / Ожидали мы в бою. / Конь всё плыл, теряя силы, / Веря в преданность мою. / Мой денщик стрелял не мимо: / Покраснела вдруг вода… / Уходящий берег Крыма / Я запомнил навсегда».
Таким образом, мы можем сделать выводы, что концепт «дом» в художественной картине мира поэта русского зарубежья первой волны эмиграции Николая Туроверова – это сложное ментальное образование, включающее ряд субконцептов. Дом как жилище, малая родина, обжитое пространство, родной, близкий в «крымских стихах» поэта связан с субконцептом «Дон». Значения субконцепта «Россия» – родная земля, духовное пространство, средоточие традиций. Субконцепт «Крым» – это временное жилище, походный дом, убежище. Субконцепт несёт важный духовный смысл: это последний рубеж, последняя грань между прошлым и неопределённым будущим, эксплицитно актуализирует оппозицию «дом-анти-дом». Субконцепт «война» реализуется в значениях: «бой», «погоня», «смерть», «жертвенность».
В художественной картине мира Николая Туроверова крымские реалии представлены как нейтральной, так и эмотивной лексикой, гидронимами (река Кача, Сиваш, Понтийское/Чёрное море), оронимами (Аю-Даг), урбанонимами (Бахчисарай, Перекоп, Чуфут-Кале).
Список использованных источников
1.В поисках утраченного единства… [Текст] : Материалы Памятных Дней, посвященных 85-летию окончания Гражданской войны в России (1917-1920) (13-16 ноября 2005 г. Крым) / Автор, разработчик проекта и председатель Оргкомитета В. П. Казарин. – Симферополь : Крымский архив, 2005. – 56 с.
2.Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка [Текст]. В 4 т. – М. : ТЕРРА, 1995
3.«Двадцатый год – прощай, Россия». Николай Туроверов. УХОДИЛИ МЫ ИЗ КРЫМА. Стихи 1920-1952 гг. (Предисл. и сост. В. В. Леонидова, П. И. Шехтмана) [Текст] // Крымский альбом: Историко-краеведческий и литературно-художественный альманах. Выпуск 2 / Сост., вступ. замет. к публ. Д. А. Лосева. – Феодосия-Москва : Издательский дом Коктебель, 1997. – С. 146-155
4.Забияко, А. А. Лирика «харбинской ноты»: культурное пространство, художественные концепты, версификационная поэтика [Текст] : автореф. дис. … д-ра филолог. наук : 19.10.07 / А. А. Забияко ; [Российский университет дружбы народов] . – М., 2007. – 18 с.
5.Крым. Поэтический атлас [Текст] : Справ. туриста и краеведа / Сост. А. Н. Рудяков, В. П. Казарин; Авт. вступ. ст. и справ. материалов А. Н. Рудяков; Худ. В. И. Жерибор, В. И. Верещак; Ил. художников и фотографов XVIII-XX вв. – Симферополь : Таврия, 1989. – 208 с. : ил.
6.Михайлов, О. Н. Литература русского Зарубежья [Текст] / О. Н. Михайлов. – М. : Просвещение, 1995. – 432 с.
7.Постолова, И. В. Концепт «война» в ключе традиционализма позднего Белля (на материале произведения «Потерянная честь Катарины Блум») [Текст]. – Харьков : [Национальный университет им. В. Н. Каразина], 2010. – 5 с.
8.Резник, О. В. Великий Раскол: взгляд с того берега. Автобиографическая проза первой волны русской эмиграции [Текст] : монография / О. В. Резник. – Симферополь : «Доля», 2010. – 336 с.
9.Резник, О. В. Типология и поэтика персонализма в автобиографической прозе первой волны русской эмиграции [Текст] : дис. …д-ра филол. наук / О. В. Резник. – Симферополь, 2010. – 430 с.
10. Тимошенко, С. А. Лексико-семантическая экспликация концепта ДОМ в русской фразеологии и художественных текстах»: автореф. дис. …канд.. филол. наук: / 10.02.01 / С. А. Тимошенко. – Краснодар, 2007 – 13 с.
11. Фадеева, Т. М. Тайны горного Крыма [Текст] / Т. М. Фадеева. – Симферополь : Информ, 2002. – 256 с., ил.
12. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка [Текст]. В 4 т. / Пер. с нем. и доп. О. Н. Трубачева / под. ред. и предисл. Б. А. Ларина. – 2-е изд. – М. : Прогресс, 1986