(Из цикла “Поэты серебряного века”)
Кто не глух, тот сам расслышит,
Сам расслышит вновь и вновь,
Что под ненавистью дышит
Оскорбленная любовь.
Саша Черный
Когда-то давно вошел в детское сознание прелестный поэт с его неподражаемыми, искренними, простодушными стихами для детворы:
-Отчего у мамочки на щеках две ямочки?
-Отчего у кошки вместо ручек – ножки?
-Отчего шоколадки не растут на кроватке?
-Отчего у птичек нет рукавичек?
-Отчего лягушки спят без подушек?
-Оттого, что у моего сыночка рот без замочка.
(“Приставалка”)
или:
-Мишка, Мишка, как не стыдно,
Вылезай из-под комода.
Ты меня не любишь, видно,
Это что еще за мода?
Как ты смел удрать без спроса,
На кого ты стал похож?
На несчастного барбоса,
За которым гнался еж…
(“Про девочку, которая нашла своего мишку”)
Начав цитировать,трудно остановиться,так сразу и всплывают в памяти одно за другим его детские стихи, незабываемые рассказы. Чего стоит, например, “Дневник фокса Микки” – драгоценный подарок ребятам! А яркие, незабываемые “Солдатские сказки”…Не только дети, взрослые наслаждаются их теплыи юмором. Детям разных поколений подарил поэт и прозаик Саша Черный радость встреч с добрыми, светлыми книгами. Да, прав был А. Куприн, писавший: “читая его произведения, очаровываешься прелестью красок и теплотою содержания”.
Но, как известно,эта “любимая гряда,где зеленели детские страницы”, далеко не единственная у Саши Черного. На заре XX века он вошел в литературу прежде всего как своеобразный, язвительный поэт -сатирик. Псевдонимы, с которыми появился “плохой конторщик и поэт”, были :”Сам по себе”,”Жеронимо”, “Мечтатель”.
Духовной жаждою томимый,
Я грыз перо по вечерам,
Язык мечты невыразимый
Мешал балансу и счетам…
Было это в 1904 году, в украинском городке Житомире на Волыни.Газета,которую издавала дама-меценатка г-жа Лобановская,называлась”Волынский вестник”. В ней-то и появилась сатирическая хроника местной жизни “Дневник резонера”. Автор смеялся над бесцельной, “утробной” жизнью обитателей. А эпиграф был, конечно же, из Гоголя:”Скучно жить на этом свете, господа!”
Автором “хроники” был мелкий чиновник Службы сборов,
он же – типографский рабочий,вертевший колесо типографской машины, мывший шрифт после работы,писавший для газеты стихи и даже театральные рецензии,т.к. издательница “Волынского вестника”, театральная пайщица, расплачивалась с сотрудниками контрамарками на галерку в местный оперный театр… Так начинал служить “жестокому богу литературы” тот, который скоро назовет себя Сашей Черным…
А появился на свет Александр Михайлович Гликберг 1(13) октября 1880 года в Одессе. (Так и хочется сказать: выбрал себе местом рождений наш город, столь щедрый на таланты). Отец его был аптекарем – фармацевтом, по долгу службы часто разъезжал, мать воспитанием детей не занималась, обладала тяжелым характером, атмосфера в доме часто сгущалась… Детство не было счастливым. Ранние годы прошли в Белой Церкви. Сашу определили в гимназию, (чтобы мальчика из еврейской семьи приняли туда, отец крестил его). Через много лет в трогательном автобиографическом рассказе “Самое страшное” он напишет о себе, тогдашнем гимназистике-приготовишке: “…глаза черносливками, лицо серьезное, словно у обиженной девочки, мундирчик, как на карлике, топорщится…”
Позже семья перебралась в Житомир.На шестом году учебы Саше пришлось уйти из гимназии. Надо было самому зарабатывать на жизнь… Совсем не безмятежной была юность. Но пройдут десятилетия, и в эмиграции он не раз ностальгически вспомнит Украину, которая навсегда поселилась в сердце:
И встает былое светлым раем,
Словно детство в солнечной пыли…
(“Прокуроров было слишком много…”)
…Выступают гуси вдоль дороги
Белою горластой полосой…
И дитя у хаты на пороге
И барвинок, сбрызнутый росой…
И даже горькую свою юность в Житомире, и то припомнит шутливо:
…Под сиренью, в гимназические годы
Двум житомирским Цирцеям,
Каждой порознь, в вечер майский,
С исключительною силой
Объяснялся я в любви…
Но вернемся в его ранние годы. Тогда, в 1904 году, газета “Волынский вестник” приказала долго жить и судьба пересадила 24-летнего
Александра Гликберга “из волынского чернозема в санкт – петербургский торф”. 1905 год. 9 января. Стачки .Демонстрации. Это и время, когда буйным цветом “расцвела” политическая сатира, выходит бесчисленное количество газет и журналов. А. Гликберг принес свои сатирические стихи в журнал “Зритель” (редактор Ю. Арцыбушев). 27 ноября в N 23 было напечатано стихотворение “Чепуха”. Впервые появляется подпись: Саша Черный. В “Чепухе” были весьма зло задеты видные царские сановники (в том числе, Витте,Трепов, Безобразов, Стессель, Дурново) и даже сам царь и его семья. А заканчивалась “Чепуха” так:
Высшей милостью труха
Хочет новой драки.
Все на свете – чепуха,
Остальное – враки.
Конечно,этот номер журнала был конфискован, “Зритель”, который цензура обвиняла в “направлении не только вредном,но и гнусном”, был закрыт “за подрыв государственных устоев и оскорбление личности государя”. Саша Черный печатался во многих сатирических журналах, приобретая репутацию “политически неблагонадежного”. В 1906 году он выпустил свой первый сборник “Разные мотивы”. Книжка появилась под настоящей фамилией автораЭто еще во многом подражательные стихи, но за политические инвективы она была арестована цензурой, на автора завели “дело”, он вынужден был уехать.
Саша Черный живет в Германии, слушает курс лекций по философии в Гейдельбергском университете.Но и за границей не перестает писать сатирические стихи, “жертвами” которых, как позже писал А.И.Куприн, предстанут “типичные пошлость,скука,лень, равнодушие и тихое оподление современной жизни”. Эти стихи войдут в его третий сборник “Сатира и лирика” (1913).
В 1908 году он вернулся в Россию. Об этом времени писал К.И. Чуковский: “наряду с политической реакцией свирепствовала в ту пору психи-
ческая, она отравила умы и чудовищно искалечила нравы”. Саша Черный стал постоянным автором лучшего петербургского журнала “Сатирикон”. И очень скоро,как свидетельствует тот же Чуковский,”не было такой курсистки,такого студента, врача, адвоката, учителя, инженера, которые бы не знали их (стихов Саши Черного) наизусть”. “Он попал в самый нерв эпохи, и эпоха закричала о себе его голосом”…
Разорваны по листику
программки и брошюрки,
То в ханжество, то в мистику
нагие прячем шкурки…
(“Отбой”)
Ох, и ненавидел же он торжествующую пошлость, в чем бы она ни выражалась!
Лиловый лиф и желтый бант у бюста,
Безглазые глаза- как два пупка.
Чужие локоны ко лбу прилипли густо
И маслянисто свесились бока…
Портрет готов. Карандаши бросая,
Прошу за грубость мне не делать сцен.
Когда свинью рисуешь у сарая,
На полотне не выйдет belle Helene.
(“Пошлость”)
или:
Мадам, отодвиньтесь немножко,
Подвиньте ваш грузный баркас.
Вы задом заставили солнце,
А солнце прекраснее вас.
(“Из шмецских воспоминаний”)
…Безбровая сестра в облезлой кацавейке
Насилует простуженный рояль.
(“Обстановочка”)
…Навстречу шел бифштекс
в нарядном женском платье…
(“Две басни”)
Читая сатиру Саши Черного, приходишь к невеселому выводу: женщин он, мягко выражаясь,не жаловал… Вспомним “Мясо”, повесть “Любовь –не картошка” и многое другое… В газете “Одесские новости” (1910, N8152) критик А. Амфитеатров писал: “Такого оригинального, смелого, свободного и буйного лирика-юмориста, такой мрачно язвительной, комически-унылой, смешно-свирепой стихотворной маски не появлялось на российском Парнасе со времен почти что незапамятных”…
Тогда, в “сатириконские” годы, отрицание было очень сильным в музе Саши Черного. Но не может истинное творчество питаться лишь ненавистью. А поэт он был настоящий.Владимир Набоков, весьма строгий в литературных оценках, писал: “Вкус у А[лександра] М[ихайловича] был отличный.” Ну, как тут же не привести хоть один из шедевров Саши Черного:
Губернатор едет к тете.
Нежны кремовые брюки.
Пристяжная на отлете
Вытанцовывает штуки.
(“Бульвары”)
Умел-таки он “вытанцовывать” стихотворные “штуки”! Саша Черный был человеком весьма ранимым, нервным, гипертрофия чувствительности, и вообще-то свойственная художественным натурам, отличала его в высшей степени.Об этом свидетельствуют многие знавшие его,
этому находишь подтверждение в мемуарах его жены М.И.Васильевой-Гликберг, которая всегда заботливо опекала его и была с ним неизменно в самые тяжкие моменты его судьбы. Настоящую отраду находил он,пожалуй, лишь в общении с детьми, в творчестве для них. Здесь сказывалась и его незатухающая сердечная боль: любя детей, он не имел своих… Сам поэт писал:
Есть горячее солнце, наивные дети,
Драгоценная радость мелодий и книг.
Если нет – то ведь были,ведь были на свете
И Бетховен, и Пушкин, и Гете, и Григ…
Близких друзей у поэта было очень мало. Он все больше погружался в душевное одиночество. Слишком беспощадным был его взгляд на человеческую природу. В то же время он писал в одном из писем: “Я имел смелость думать, что если даже в одном стихотворении сольются и юмор, и сатира, и лирика,то и пусть (в жизни это на каждом шагу)…” (В.Кранихфельду). Немногих можно назвать настоящими друзьями Саши Черного. И среди них прежде всего – А.И.Куприн, Л.Н.Андреев. У них он чувствовал себя уютно. Но и там “при посторонних все больше молчал, и было в его молчании что-то колючее, желчно-насмешливое и глубоко печальное”… (К. Чуковский “Саша Черный”).
Гордый, прямой, ни перед кем не заискивавший, бескомпромиссный, нравственно разборчивый человек, он сурово и резко порывал с людьми, уходил из редакций, не терпел фальши взаимоотношений. Он разорвал отношения с редакцией “Сатирикона”. А ведь”сатириконский”
период был пиком его славы. Прав был Куприн: “Вот где талантливый (поэт) приобрел и громадную аудиторию, и широкий размах в творчестве, и благодарное признание публики”.
Как же относился к своей славе сам поэт? Что сказать, испытание славой мало кто выдерживает… К.Чуковский пишет: “Меньше всего он походил на баловня славы,очень чуждался публичности…” Во время I мировой войны он, “маленький, тщедушный,самый невоенный из всех сатириков…ушел на фронт” (Ф.Кривин).
Тяжкие испытания выпали ему. В цикле военных стихов он писал о страшных буднях, жестокостях войны (“Письмо от сына”,”Сестра”,”В операционной”). После октябрьских событий 1917 года, доверия к которым у Саши Черного не было с самого их начала, наступил для него период эмиграции, изгнанничества. Через Литву уехал в Берлин, где участвовал в ряде детских изданий,выпустил сборник “Детский остров”. Гордый, замкнутый человек, с детьми он был совсем другим: нежным и доверчивым. Потому-то и стихи его любили и любят ребятишки: их сердечки не обманешь… Его светлый талант детского писателя особенно ярко расцвел в эмиграции. Только на “детском острове” мог спрятаться Саша Черный от тоски, одиночества:
Мальчишка влез на липку,
Качается, свистя.
Спасибо за улыбку,
Французское дитя!
У Саши Черного нет любовной лирики. Единственное “любовное” стихотворение – “Мой роман” (1927):
Кто любит прачку, кто любит маркизу,
У каждого свой дурман,-
А я люблю консьержкину Лизу,
У нас – осенний роман.
…Для нас уже нет 20 -го века,
И прошлого нам не жаль:
Мы два Робинзона, два человека,
Грызущих тихо миндаль.
Но вот в передней скрипят половицы,
Раскрылась створка дверей…
И Лиза уходит, потупив ресницы,
За матерью строгой своей.
…Для ясности, после ее ухода,
Я все-таки должен сказать,
Что Лизе – три с половиной года…
Зачем нам правду скрывать?
Из Берлина Саша Черный в 1924 году переехал в Рим, где его жена давала уроки литературы детям Л.Н.Андреева. Вера Андреева рассказывала в своих воспоминаниях, как менялся Саша Черный при общении с детьми: “… Джанетта прекрасно его понимает – доверительно положила ручонку ему на колено, подняла к нему лицо и слушает, как завороженная… показывает Саше куклу, сует ему в руки и с увлечением смотрит, как он бережно берет и начинает кормить с ложечки. Глубокая нежность и ласка совершенно преображает обыкновенно брезгливое и недовольное лицо Саши – оно просто светится добротой…”
Из Рима Саша Черный переехал в Париж. Ксения Куприна вспоминает: “Когда я думаю о Саше Черном, он встает у меня перед глазами таким, каким я видела его очень часто в последние годы в Париже. Легкие, белые пушистые волосы… голос тихий и очень молодой.Большие выразительные “чаплинские” глаза. Когда он смотрел на детей или на цветок, его лицо становилось необыкновенно светлым…” А вот слова самого Саши Черного из писем А.Куприну”Жить все невыносимей,только в работу прячешься, да и та скрипит: до словесности ли сейчас”, “и вот если иногда и пишешь, то точно доскребываешь из нутра остатки правды и последней боли…” Остались тоска по родине, бесприютность, неприкаянность, страшное ощущение ненужности… И – нежная любовь к миру детства:
Мой виноградник пуст – растрепанные бурей,
К земле прибиты светлые стихи…
И даже та, любимая гряда,
Гда зеленели детские страницы,
Здесь, на чужбине, теша детвору,
Ненужным пустырем чернеет у дороги.
Последняя книга-остроумные “Несерьезные рассказы”. А вскоре поэта не стало. В 1932 г. С.Черный переехал на юг Франции, в Прованс, Ла Фавьер. 5 августа 1932 года он неожиданно умер: помогая тушить пожар в соседнем доме, почувствовал себя плохо – сердечный приступ. В тот же вечер его не стало. Ему не было и 52-х лет… Рассказывали, что его собака Микки прыгнула ему на грудь и тоже умерла от разрыва сердца.
Похоронили поэта на сельском кладбище Лаванду, в департаменте Вар. Могила потеряна. При жизни он стремился быть “сам по себе” и после смерти остался один… Когда-то он писал пророчески, обращаясь к Богу:
И вот тогда молю беззвучно,
Дай мне исчезнуть в черной мгле,-
В раю мне будет очень скучно,
А ад я видел на Земле…
А.Куприн писал, что “однажды в душу вошел милый поэт, совсем своеобразный… тот ласковый и скромный рыцарь, в щите которого…смеется юмор и сверкает капелька слезы”.
Без творчества Саши Черного мы были бы беднее.
Просто прекрасно.