Интервью с пианисткой, педагогом, общественным деятелем, профессором Мананой Доиджашвили
Моисей Борода: Дорогая Манана, я вспоминаю мою первую встречу с Вами. Концерт в малом зале Тбилисской консерватории. Объявляют Вас со словами “лауреат международного конкурса”. На сцену выходит очаровательная девчушка – само вдохновение. С коротким поклоном садится она за рояль, несколько секунд сосредоточенности – и я, да и, думаю, все в зале, погружаются в возникающий под пальцами девчушки изумительный, красочный мир равелевской “Игры воды”. Потом я узнал, что эта девчушка стала солисткой Тбилисской филармонии ещё будучи студенткой. Согласитесь, что это более чем необычное дело. Как это получилось?
Манана Доиджашвили: Солисткой филармонии я стала в 18 лет сразу после того как получила звание лауреата Закавказского конкурса музыкантов-исполнителей. Тогда я еще была ученицей музыкального училища им. З. Палиашвили.
Моисей Борода: Вот так! Ученица – лауреат взрослого конкурса, в котором участвовали весьма сильные “взрослые” исполнители!
Манана Доиджашвили: Мне очень повезло с педагогами. Начальное и среднее музыкальное образование я получила у замечательного педагога Мери Чавчанидзе. По окончании музыкального училища поступила в Московский институт им. Гнесиных в класс профессора Иохелеса1– исключительного, энциклопедически образованного музыканта и педагога. Через год, по причине тяжелой болезни матери, вернулась в Тбилиси и продолжила учебу в классе профессора Тенгиза Амиреджиби2 – выдающегося музыканта, человека и педагога.
Годы проведенные в его классе были не только обучением пианистического мастерства, но и обучением высокой эстетики искусства и Большой Школой Человеческих Ценностей и Достоинств.
Моисей Борода: Да, это был во всех отношениях замечательный человек. Настоящий интеллигент, аристократ и по происхождению, и по духу. Я имел счастье быть с ним знакомым. Что особенное отличало его стиль как пианиста и педагога?
Манана Доиджашвили: Гизи, как ласково его все называли , был блистательным пианистом, любимым учеником Тулашвили и Игумнова3. Гизи обладал редким даром естественного музицирования.
Моисей Борода: Редкое явление даже среди больших музыкантов!
Манана Доиджашвили: Его пианизм отличался необыкновенным блеском и яркостью. Манера его игры была в высшей степени благородной и аристократичной. Его артистический шарм был безграничен. Метод его преподавания основывался на культуре звукоизвлечения, естественной интонации, ритмической отточенности, глубокого проникновения в подтекст музыкального материала. Не скрою, в начале мне было совсем нелегко. Он всегда ставил самые высокое задачи и был бескомпромиссен в своих требованиях. Но он терпеливо работал со мной и превращал меня в первую очередь в своего единомышленника.
Моисей Борода: Что он передал Вам как музыканту?
Манана Доиджашвили: Восхищение музыкой, восхищение всем прекрасным.
Моисей Борода: Поворот в теме. Сохранение музыкальной культуры Грузии в эпоху тяжелейших испытаний для страны соотносится во многом (не только моё мнение!) с “феноменом Доиджашвили”. Для читателя, незнакомого с реалиями Грузии в те годы – в нескольких словах то, что составляло картину Тбилиси начала 90-х: разруха, разгул преступности, коррупция, длиннющие очереди за всем необходимым – хлеб, керосин,… город по вечерам в темноте, отчаяние на лицах людей, брошенных в бурлящий поток совершенно новой для них жизни. Гражданская война. Приход Шеварднадзе, его попытки построить основы для будущего – что удаётся далеко не во всём. И вот в это время появляется человек, который говорит: Если сейчас не предпринять что-то экстраординарное, то, что создавалось поколениями музыкантов, придёт в упадок, погибнет. Этим человеком были Вы. Как Вы решились пойти наперекор всему?
Манана Доиджашвили: Вы нарисовали точную картину того, что было в Грузии в
90-е годы. Это были годы испытаний на выживание. Да, не было всего. За хлебом в очередь вставали в 4-5 часов утра, почти не ходил транспорт. Миграция музыкантов была почти тотальной. Страну покидали не только известные музыканты но и целые коллективы.
Во мне рос внутренний протест против всего, что происходило в то время в стране. Надо было что-то делать для поддержки консерватории, музыкантов, наших традиций, для сохранения чувства достоинства и уважения к профессии музыканта, ощущения того, что мы еще кому-то нужны. После неоднократных попыток мне посчастливилось попасть на прием к Эдуарду Шеварднадзе. Мне не пришлось долго его убеждать в том, что именно в это тяжелое время надо было предпринять позитивные действия в отношении искусства. Не могу не отметить огромный масштаб, необыкновенную интуицию и талант его личности.
Моисей Борода: Да, это был совершенно особенный человек, блестяще проявивший себя в качестве Первого секретаря КП Грузии во всех сферах жизни республики. Руководитель необычного для СССР масштаба, глубоко понимавший интеллигенцию, ценность культуры.
Манана Доиджашвили: Конечно, в 1994году, все мои просьбы восстановить Большой Зал консерватории, который уже 10 лет бездействовал и был в плачевном состоянии, купить два концертных «Стейнвея», основать республиканский конкурс музыкантов-исполнителей и Тбилисский международный конкурс пианистов – все это было из сферы фантастики. Теперь оглядываясь назад, думаю, что я возможно выглядела в глазах Эдуарда Амбросиевича, мягко говоря, не совсем здоровой. Однако… все поставленные задачи начали осуществляться.
В 1995 году был учрежден республиканский конкурс музыкантов-исполнителей. В 1997 году, за 7 месяцев почти круглосуточной работы был восстановлен Большой Зал и в том же году в обновленном заде был торжественно открыт 1-ый международный Тбилисский конкурс пианистов, для которого были куплены два новых концертных «Стейнвея». В 2002 году конкурс стал членом Всемирной Федерации Международных конкурсов /WFIMC/. В том же году был основан и Новогодний музыкальный фестиваль, который вот уже 22 года проводится в Большом Зале. Все, что было сделано в эти годы, было сделано на государственные средства. Когда есть непреодолимое желание добиться чего-то, и это желание бескорыстное- оно непременно исполнится.
Моисей Борода: Да, всё так. Но одного непреодолимого желания недостаточно. Нужна ещё железная воля и понимание того, как достичь цели. Это, думаю, вообще особый дар.
Манана Доиджашвили: Ну, без серьёзного отношения и воли даже самое большое желание остаётся красивой мечтой
Моисей Борода: О Вашей деятельности на посту руководителя консерватории. В мой первый приезд в Тбилиси я пришёл в консерваторию. Было это в 2009-м году. Уже тогда я не узнал то, что знал как студент “от А до Я”. Поменялось всё. И здесь опять-таки общее мнение – эти перемены связаны с Вами, с Вашей работой как ректора.
Манана Доиджашвили: В 2000 году художественный совет консерватории избрал меня ректором и передо мной встали не менее трудные задачи. В первую очередь надо было приводить в порядок инфраструктуру консерватории. Иначе не могло быть и речи о нормальном учебном процессе, о развитии учебных программ, о международных проектах и т.д. Состояние консерваторского здания, которое входит в список архитектурных памятников страны, было плачевным. Так как на сей раз на государственное финансирование не было никакой надежды, создали попечительский совет друзей консерватории. Туда входили спонсоры, банкиры, местные и международные благотворительные фонды, компании…
Моисей Борода: И международные – потрясающе!
Манана Доиджашвили: Да, нашими спонсорами были и международные фирмы. Помогали все, для кого было дорого музыкальное искусство и будущее нашего талантливого молодого поколения. С 2001 по 2007 годы мы, чтобы не мешать учебному процессу, по этажам, в летнее время во время каникул, шаг за шагом ремонтировали и реставрировали это уникальное здание. Параллельно активно работали над новой трехступенчатой европейской моделью музыкального образования.
Моисей Борода: Трёхступенчатость музыкального образования – о да! Это ведь было – пусть в её “старой” модификации – одно из самых больших достоинств системы образования в СССР.
Манана Доиджашвили: Музыкальное образование – совершенно особое образование, отличное от всех других специальностей. Чтобы стать профессиональным музыкантом требуется непрерывное обучение с раннего детства включая высшее образование.
В 2009 году при консерватории было основана 11-летняя музыкальная семинария для одаренных детей и при ней же создана общеобразовательная школа. Эти две школы осуществляют интегрированное обучение детей в одном здании. Сознавая ответственность перед будущим музыкального искусства нашей страны, мы обязаны сохранить лучшие традиции и вместе с тем реформировать его с учетом современных новшеств и технологий.
Маленькая Грузия, именно благодаря непрерывной системе музыкального образования плюс генетической музыкальности грузинского народа, дала миру столько выдающихся музыкантов.
Моисей Борода: Вернусь опять в Грузию 90-х и к Вашим словам: “Страну покидали не только известные музыканты но и целые коллективы.” Вы же остались, остались принципиально. Почему?
Манана Доиджашвили: Потому что не смогла покинуть свою семью, отца. любимую бабушку и тетю, могилу матери, друзей и близких… и вообще думаю, что в чужой стране своим никогда не станешь. Учиться, набраться опытом можно и нужно в любой для себя приемлемой стране, но жить и отдавать свои знания надо своей стране.
Моисей Борода: У Вас более чем значительный исполнительский репертуар. В связи с этим вопрос о предпочтениях: композиторы, произведения которых особенно хочется играть.
Манана Доиджашвили: Я почти всегда влюбляюсь в произведение которое учу, так что любимых авторов и произведений очень много. Конечно, в разные периоды жизни увлечения были разные, но верность Шуману сохранила на протяжении всей жизни.
Моисей Борода: Вспоминаю девиз славного советского времени 30-х годов: Летать лучше всех, выше всех, быстрее всех. У меня даже была в детстве марка с самолётом и этим текстом. Слушая некоторых молодых пианистов, вспоминаешь этот девиз и высказывание – не помню, чьё – что многие из них играют так, как будто печатают на пишущей машинке. Что толкает исполнителей на эти спортивные достижения в столь неспортивной области?
Манана Доиджашвили: Скорость игры современных пианистов – космическая. С одной стороны в наш век это как бы естественно. Однако насколько это соответствует с замыслом автора? Ведь часто в этой скорости теряется сама музыка. Когда Марта Аргерих играет в быстрых темпах, это очень органично для нее, так как она слышит и мыслит в этих темпах и поэтому никогда не теряет музыку.
Суть не в скорости а в выразительности. У каждого музыканта свое чувство времени. Надо ли идти против природы в угоду публики? Это решать каждому самостоятельно. У каждого свой путь в силу его таланта, интеллекта, культуры, ценностей, воспитания, традиций и т.д. Выходя на сцену, надо чувствовать ответственность перед авторами исполняемых произведений. И еще… ответственность за воспитание вкусов публики. Концерты классической музыки – это не развлечение, не удивление публики дешевыми трюками громкой и быстрой игры. В серьёзных конкурсах должны побеждать не любители быстрой игры, а музыканты.
Моисей Борода: Естественный поворот к следующей нашей теме. Благодаря Вам Тбилиси стал одной из столиц международных конкурсов пианистов. Это – огромное достижение. Но начинали Вы в чрезвычайно трудных условиях.
Манана Доиджашвили: До международного конкурса, мне бы хотелось сказать пару слов об республиканском конкурсе. Он был основан в 1995году для музыкантов-исполнителей всех специальностей – пианистов, вокалистов, всех оркестровых инструментов, как струнных так и духовых. В рамках конкурса прослушивали также и особо одарённых детей до 16 летнего возраста. Это был своего рода смотр всех поколении музыкантов нашей страны. Финансировался он министерством культуры, мэрией Тбилиси и фондом Эдуарда Шеварднадзе. Этот конкурс в те годы сыграл огромную роль в культурной жизни Грузии. С 1995 года он стал традиционным, и с тех пор проводится раз в каждые 4 года. Все без исключения лауреаты республиканского конкурса – сегодня музыканты с международным именем.
После успешно проведённого республиканского конкурса появилась надежда на основание Тбилисского международного конкурса пианистов. По моему глубокому убеждению международный конкурс пианистов, в силу больших традиции грузинской пианистической школы, уже давно должен был существовать в Грузии. В 1997-м году В 1997 году мечта стала реальностью.
Несмотря на многие трудности и разочарования мне все же очень везло с людьми. Список имен ,которые поддерживали меня, помогали, финансировали мои идеи, были моими единомышленниками, довольно велик. Низкий поклон им. Среди них и ныне покойные мои дорогие друзья, которые в разные годы, сыграли значительную роль в отношении Тбилисского международного конкурса пианистов: Яков Быстрицкий – он был близким другом Артура Рубинштейна и основателем конкурса его имени; Марк Малкович – директор международного фестиваля в Нью-Порте, Анна-Роза Тадей – талантливая пианистка, ученица Альфреда Корто, меценатка, поддерживающая молодых музыкантов во всем мире. Память и благодарность к ним я сохраню до конца моих дней.
После проведения второго по счету конкурса, в 2002 году, Тбилисский международный конкурс пианистов стал членом Всемирной Федерации Международных Музыкальных Конкурсов (WFIMC).
Моисей Борода: Феноменальный успех! Я не могу не назвать его “феноменом Доиджашвили”. За этим успехом, венчающим долгие годы работы, стоит глубокая убеждённость, дар убеждать других, организационный дар и конечно, глубокое понимание сущности музыкальных процессов, как они проходят в современном обществе.
В завершение нашей беседы несколько коротких вопросов:
Манана Доиджашвили: Пожалуйста
Моисей Борода: Качества, которые Вы особенно цените в людях?
Манана Доиджашвили: Честность и профессионализм
Моисей Борода: Качества, которые для Вас совершенно неприемлемы?
Манана Доиджашвили: Лживость, неблагодарность, хамство…
Моисей Борода: Любимые поэты?
Манана Доиджашвили: Люблю грузинских поэтов: Важа Пшавела, Церетели, Бараташвили, Табидзе, Асатиани и многих других. Люблю Шекспира, Пушкина…
Моисей Борода: Любимые фильмы?
Манана Доиджашвили: Люблю фильмы Чаплина. Люблю грузинские и итальянские фильмы. Вообще, кино – моя особая любовь
Моисей Борода: Спасибо за беседу, дорогая Манана.
Манана Доиджашвили: Спасибо Вам, дорогой Моисей.
ПРИМЕЧАНИЯ
- Александр Львович Иохелес (1912-1978) – пианист, педагог. В 1946-1952 гг. – профессор Тбилисской гос. консерватории, затем профессор и зав. кафедрой фортепиано Института им. Гнесиных, воспитавший многих концертных пианистов. По отзывам его учеников, «музыкант Божьей милостью».
- Тенгиз Амиреджиби – пианист, педагог. Профессор Тбилисской консерватории, народный артист Грузинской ССР. Концертировал в лучших залах СССР и за рубежом (США, Канада, Германия, Франция). Замечательный исполнитель произведений Шопена. Среди его учеников Хатиа Буниатишвили, Александр Корсантиа и др.
- Константин Николаевич Игумнов (1872-1948) – пианист и педагог. Профессор Московской консерватории, Народный артист СССР. Среди его учеников такие выдающиеся пианисты как Лев Оборин, Мария Гринберг, Яков Флиер, Наум Штаркман и др.