Aug 202018
 

Яков Корман, «Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект», (Яков Корман, «Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект», – Ижевск, 2018)

В этой книге почти полторы тысячи страниц, автором выполнена, расхоже говоря, работа целого института – благо в будущем такой наверняка возникнет, подобно Пушкинскому Дому. Творчество прекрасного русского поэта Владимира Семеновича Высоцкого изучается нынче и будет изучаться потомками, потому как сам русский язык сделал его своим пророком, благословил глаголом жечь сердца и покорять души, привил любовь к нему миллионам ближних.

В аннотации говорится, что данная книга «представляет собой целостное исследование, посвященное гражданскому аспекту в творчестве В. Высоцкого, главным образом – теме “поэт и власть”». Яков Корман не пишет очередную биографию из серии ЖЗЛ, не занимается собранием и систематизацией воспоминаний и слухов о великом барде, «златоустом блатаре» по выражению Вознесенского. Громадная монография Кормана посвящена прежде всего поэтическому наследию Высоцкого, текстам как таковым, и уж тут читатель по горло, до подбородка насыщается филологической радостью – «исчерпывающе проанализированы фонограммы и рукописи поэта, введены в оборот многочисленные черновые варианты».

Воистину тут Высоцкий-поэт является народу, читательской массе – человек-антенна, денно-нощно порой вне своего желания ловящий музыку сфер, и неустанно жадно вслушивающийся в диктуемое Сверху, успевай вдохновенно записывать – на сигаретной пачке в кузове полуторки (по В. Абдулову), на грубой оберточной бумаге из гастронома (по Л. Абрамовой), на обороте рецепта… Очень интересно, благодаря Якову Корману, следить за рождением стихотворения, множественными разбеганиями мысли Высоцкого, отбрасыванием неточного и излишнего – этакое движение вдоль обрыва строки…

Далеко не всегда строчки в итоге состыковывались со струнами, так и оставаясь стихами, пребывая на бумаге, вслух звуча редко. Я вот с наслаждением для себя открыл: «Был раб божий, нес свой крест, были у раба вши, / Отрубили голову – испугались вшей, / Да, поплакав, разошлись, солоно хлебавши…» Дальше – сами найдите у Высоцкого и дочитайте, угадать его рифмы немыслимо, они сроду сложны и изысканы, а пресловутая поэтическая чечеточность «кричу – торчу» пусть останется на совести Евтушенко.

Поэт и власть, их извечная схватка, физиологическая несовместимость, «стилистические разногласия», как измывался Синявский – все это в томе Якова Кормана разобрано на атомарном уровне. Высоцкий при всей невероятной популярности постоянно оказывался «вне игры», «в загоне», изгоем и изгнанником в родной стране – за то лишь, что «творил и мыслил, и дерзал». Не зря здесь очень к месту возникает философ-неугодник Николай Бердяев: «Холодное чудовище государства». Но действие тупой махины только заостряет противодействие поэта – чем сильнее «давят», тем мощнее творишь. Стихотворение «А мы живем в мертвящей пустоте», или, скажем, «Я никогда не верил в миражи…» («Учителей сожрало море лжи / И выплюнуло возле Магадана») явно тому пример, а я вновь повторяю, как припев – не только слушайте в охотку Владимира Семеновича, но и читайте его, медленно впитывайте строчки. И вдруг заметите, что они потихоньку начнут звучать, волшебно и захватывающе – голосом Высоцкого.

Надо отметить, что у Якова Кормана, автора «Энциклопедии творчества», безупречное филологическое чутье, азартный талант исследователя и поистине энциклопедическая широта – исторические ассоциации, множественные реминисценции, стихотворные параллели, как колея сопровождают бег страниц.

К примеру, глава «Тема двойничества» имеет эпиграф из Губермана:

Любой из нас чертой неровной
На две личины разделен:
И каждый – Каин безусловный,
И в то же время – Авель он.

А ведь Игорь Миронович Губерман любим народом именно за тот словесный русский дух, за ту же языковую волю, стихию стиха, что и Владимир Семенович Высоцкий. Это о них, творянах, по придумке Хлебникова, сказано было: «Если дадут линованную бумагу – пишите поперек». Поперек обрыва, поперек жизни – в пекло творчества! И никакая соввласть над этим не властна, хотя и всласть скрипела засовами – в книге приводится четверостишие Губермана: «Тюремная келья, монашеский пост, / за дверью солдат с автоматом, / и с утренних зорь до полуночных звезд – / молитва, творимая матом» в сочетании с Высоцким: «На день запрут в сырую келью / И вечный страх, и страшный рак».

Яков Корман раскрывает нам, как самородность, абсолютная, казалось бы, «самострочность» Высоцкого (как и любого большого поэта) имеет в основе глубокую культурную подкладку, книжную подстежку, да что там – целые пласты подтекста! Парад парафраз, бисерная словесная игра, скрытая цитатность – недаром в книгу включены отдельные статьи-приложения: «Высоцкий и Мандельштам», «Высоцкий и Бродский», «Высоцкий и официальные поэты», «Высоцкий и Ерофеев».

Кстати, Владимир и Венедикт были одногодками (1938 г. р.), и при всех разительных отличиях жизни и судьбы, сами того не желая, светлым даром своим разжигали все тот же конфликт художника и власти. И как пишет Яков Корман: «И заканчивается этот конфликт гибелью главного героя». Но рукописи, как известно, не горят, тексты вечны (стихи и проза, нектар и амброзия наших душ) – а значит, бессмертны и их авторы.

avatar

Михаил Юдсон

Михаил Исаакович Юдсон (20 января 1956 — 21 ноября 2019) . Литератор, автор множества критических статей и рецензий, а также романа «Лестница на шкаф» (Санкт-Петербург, Геликон плюс). Печатался в журналах «Знамя», «Нева», «22». С 1999 года постоянно жил в Тель-Авиве. С 2000 по 2015 год работал помощником редактора журнала «22». С 2016 года — главный редактор русскоязычного журнала «Артикль» (Тель-Авив).

More Posts

 Leave a Reply

(Необходимо указать)

(Необходимо указать)